За чертой. Алексей Витальевич Ваховский

а значит, все-таки заметил старшего боковым зрением.

      – Нет. Не нашел. Я просто смотрел.

      – Движение было?

      – Нет. Всё тихо. Только птицы, – отрешенно отвечал Гена, продолжая смотреть вперед.

      – Нам пора, Ген. Пошли.

      – Подожди, – повернулся юнец и посмотрел прямо в глаза Павлу.

      – Ну. Говори уже. Некогда резину тянуть.

      – Я знаю, вчера я показал себя плохо, но, пожалуйста, дай мне шанс.

      – Посмотрим. Пошли, – вздохнув, ответил Паша и повернулся к лестнице, намереваясь уйти.

      – Не говори деду, пожалуйста. И никому не говори, я тебя прошу, Паш.

      Павел повернул голову на Гену и понимая, что слава разлетится по их маленькому поселению в один короткий миг, задумался на минуту.

      – Паш, – умоляюще просил юнец, готовый исчезнуть, провалиться, испариться, только бы никогда этого не было: ни вылазки, ни воя, ни стрельбы, вообще ничего.

      – Возьми себя в руки, боец. Мы не на прогулке, здесь бывает опасно. Если больше не облажаешься, то никто ничего не узнает. Всё останется между нами четырьмя. Договорились?

      Гена радостно закивал и хотел даже обнять Пашу, на что тот шагнул назад и пресек эти нежности. Смягчившись, сказал:

      – Тормози, парень. С девушкой обжиматься будешь. Пошли уже. И следи за собой. Мы рассчитываем на тебя, не забывай это.

      – Я не подведу, вот увидишь, – заулыбался Гена, радуясь, что ему все-таки дали шанс доказать свою мужественность.

      – Очень на это надеюсь, Ген. Пошли.

      Они проползли под плитой и спустились вниз, где их уже ждали.

      – Грозный Геннадий, – издеваясь, приветствовал Саша, стоя возле пролома.

      – Сань, хорош. Автомат верни ему, – пресек подколы друга Павел.

      – Паш, ты серьезно? А если он опять…

      – Без если, – резко прервал его Паша.

      – Он у Лёхи. Лёха уже снаружи.

      Саша недовольно зашагал к выходу, где уже верхом на своём рыжем коне восседал Алексей. Гена проследовал за ним и остановился около верхового.

      – Отдай ему его оружие, – выходя наружу, сказал Павел, и Алексей лишь удивленно пожав плечами, вернул автомат владельцу.

      Гена, повесив его на плечо, запрыгнул в телегу и взялся за вожжи. Саша уже сидел на соломе сзади, держа оружие наготове. Паша лихо оседлал свою гнедую и оглядел всех. Затем посмотрел вперед и, подняв руку, указал на северо-восток.

      – Нам, приблизительно, вон туда. Там склад или что–то типа того. Смотрим в оба, про собак не забываем, про остальных тоже, – и, глянув на Гену, добавил, – в пустоту не стреляем. Слушаем счетчик, у него теперь две функции. Я двигаюсь впереди, Гена – за мной, Лёха – замыкающий.

      Павел осторожно начал приближаться к дороге, за которой ночью прятались собаки. Яркое солнце светило в лицо, и это сильно мешало: слезились глаза и приходилось постоянно их тереть. Слева всё чаще стали появляться белые кости людей, привычно вписываясь в городской пейзаж.

      Дозиметр молчал. Но Паша знал: дальше, возможно, излучение и опасные места придется