У любви пушистый хвост, или В погоне за счастьем. Ольга Гусейнова

безродные!

      – А папа говорит… – открыла рот Глаша, собираясь поделиться очередным мнением своего родственника.

      Но Вит тут же шикнул на нее и тихонько обратился к еноту:

      – Сильно злобствуют?

      Старый рыбак лишь кивнул устало, а потом добавил, собрав на лбу глубокие морщины:

      – Наш князюшка больно много воли им дал, а они и пользуются. Эх, собрал ведь свои отряды из разного сброда – отчаянного, бывалого, кто без корней, без роду-племени. Кого свои же взашей погнали за непотребство и разбой. Что от таких перекати-поле ждать-то?

      – Да уж, рискует князь-то… – согласился Вит.

      – Народ пока терпит, – рассеянно ответил наш спутник, провожая глазами пару торговцев на телегах.

      Я в очередной раз подивилась: и вправду в столице не заморачиваются старыми устоями. Мужчины не прячут хвосты, по которым можно легко определить, даже не принюхиваясь, не только вид оборотня, но и какие чувства тот испытывает. Пятая конечность частенько выдает мысли хозяина.

      – Пока? – Вит заломил седую бровь.

      Енот на нас мельком оглянулся, заметил, что Глаша отвлеклась, подтягивая к себе ковер, и тихонько поделился:

      – Пока! Бают в столице, в торговых рядах, что слишком много власти в одних лапах – неправильно. Валиан исконные авертовские семейства пытается развалить, боле никому не доверяет, вот и жен из дальних выбирает, хоть и заставил городских своих дочерей тоже привести на смотрины.

      – Срамота-а-а… – поддакнул Вит, вновь бросив на меня хитрый взгляд.

      На въезде в Аверт обоз остановился у перегородившего дорогу бревна. До нас долетел яростный спор Марана с городской стражей, требовавшей по́дать за въезд, собираемую со всех торговцев. Наш обозный громко втолковывал стражам, что не торговать в столицу едет, а дань князю везет, предлагая им «стребовать подать с его светлости, коль ему поклажу доставили». Судя по злобным лицам служивых, поднявших бревно, Маран спор выиграл.

      Вскоре мы ехали по столице мимо первых домов, где и попрощались с разговорчивым енотом. Улицы здесь широкие, задуманные так, чтобы две телеги спокойно разъехаться могли. Видно, что с умом город строили в свое время. Дома даже на окраине добротные, с двускатными черепичными крышами. Жители снуют мимо, все занятые, хотя и праздно прогуливающихся достаточно. Мы с Глашей, будто зачарованные, таращились на окружающий люд. Кого здесь только не было: и нарядные девчонки-лу, и более степенные амы, и солидные аты в сафьяновых сапогах, широких штанах и плотных кафтанах, свысока поглядывающие на тех, кто попроще и победнее. Юркими сурками сновала ребятня, кричали лоточники, расхваливая свой нехитрый товар.

      Неожиданно к нам подъехал Маран и сунул мне в руки большой туес с еще теплыми пирожками. Красота!

      – Благодарствуйте! – восторженно выдохнула Глашка, сцапав верхний пирожок.

      Маран смерил ее необычно внимательным, оценивающим взглядом, долгим таким,