У любви пушистый хвост, или В погоне за счастьем. Ольга Гусейнова

улыбнулась я, прикидывая, что бы на себя накинуть, а то в нижней рубахе неловко.

      Моя гостья, убедившись, что не прогоню, сразу повеселела и заискивающе затараторила, трогательно сжимая по-мужски крепкие кулаки перед полной грудью:

      – Хоть чем-нибудь! Мне бы совсем чуть-чуть, капелюшечку прихорошиться бы, да не знаю как. А здешние амы, хоть мужние, хоть незамужние, видала, как ходят? Чисто тигры! Где мне с ними тягаться.

      Бедная швартовская гиена словно в драку с самой судьбой за счастье приготовилась броситься. И я неожиданно заразилась ее воодушевлением, бесхитростным и жарким желанием добиться лучшей доли.

      – А давай! – согласилась я, поднявшись с лавки и накинув на плечи большую шаль. – Отчего бы не попробовать!

      – О-о-о… – радостно выдохнула Глаша, теперь уже молитвенно сложив большие руки и преданно глядя на меня.

      – Так, нам нужно золы немножко…

      Договорить не успела – она стрелой подлетела к печи и, разворошив кочергой угли, ловко сгребла кучку золы на совок и аккуратно поставила на пол остывать. А я тем временем начала ворошить свои запасы, выкладывая на стол все потребное для наведения красоты. Затем мы уселись на лавке друг напротив друга, и я начала «волшбу».

      – Красота писаная! – вырвалось у меня с веселым хихиканьем, когда я «полюбовалась» на Глашу, облепленную по самую грудь разными кашицами, чтобы кожа сияла здоровым румянцем.

      Чтобы ее блестящие белоснежные волосы завтра струились красивой мягкой волной, привлекая мужской взор, промыли их с ромашкой. Со своей стороны, я сделала для гиены все, что умею. Подумала и предложила ей пару листиков крапивника:

      – Стоит их немного пожевать и облизнуться, кровь к губам прильет.

      Глаша разомлела от моей заботы и печного тепла, кажется, даже дремала, когда в дверь опять постучались. Нерешительно как-то. Я забыла, что и сама с травяной кашицей на лице, – нам же обеим завтра хочется быть красивыми. Распахнула дверь и уставилась на потерявшую дар речи Марийку, вытаращившуюся на меня, будто душника внезапно увидела.

      – Че это с вами? – наконец пролепетала она.

      – Не видишь – красоту наводим! – снисходительно, как важная женщина, для которой такое занятие обычное дело, ответствовала Глаша. – Заходи уже, а то сквозняк хорошего не надует.