Изнанка. Андрей Валерьевич Малышев

на бетоне черный след крови. Муханов в шоке наблюдал за кошмарной сценой и был благодарен то ли судьбе, то ли самой твари, что она избавила его от мук совести и жгучей жалости за дело рук своих. Он смотрел, как она шаг за шагом растворяется в темноте коллектора и скоро исчезла. Прерывистое ритмичное шуршание слилось с капелью и лишь черная, размазанная полоса по дну трубы напоминала о драме.

      Из руки вывалился ятаган и со звоном брякнулся о бетон. Генка дрожал и вовсе не от холода. На лбу выступила испарина, сердце бухало, слабость электрическим проводом гудела в теле. Он еще некоторое время смотрел в темноту, прислушивался к капели. Генка не понимал, как можно с такими страшными ранами жить и тем более двигаться. Он собственными глазами видел глубокий разрез в области холки, разделивший тело почти пополам, лохмотья срезанной кожи на морды, вытекший глаз….. По спине прошелся озноб. Подумал и испугался, что если тварь вернется и приведет других, или другие прейдут по следу ее крови? В голове возник образ чмока, с массивной челюстью и острыми как иглы зубами. Он понимал, что безопаснее догнать и добить свинью, но не мог себя заставить двинуться с места.

      Генка долго стоял на коленях, погруженный в черную кровь и порубленную тушу, все всматривался в темноту, его контур пульсировал и мерцал. Из мрачного ступора его вывел хриплый выдох, прорвавшийся сквозь далекую капель. С парня словно сняли стеклянный колпак, звуки вернулись. Страх за Павла, совсем другой не похожий на тот, который пришлось пережить несколько минут назад, заставил Генку встрепенуться. Он подскочил на ноги, развернулся и кинулся к скрученному в кольца шлангу. К невероятному облегчению, шланг продолжал медленно раскручиваться и уходить в серо-зеленый ил, из него доносилось тяжелое дыхание. Генка схватил «черную змею» трясущимися руками и продолжил контролировать погружение.

      Спустя несколько минут скольжение прекратилось. Муханов насторожился, все его чувства обострились. Шланг дернулся и снова стал медленно раскручиваться. Через полметра замер. Теперь остановка длилась дольше. Около минуты, затаив дыхание, Генка прибывал в тревожном неведении. Дурные мысли лезли в голову. Лишь тяжелые вдохи и выдохи, удерживали его от паники и отчаяния.

      Наконец Генка услышал долгожданное мычание из резиновой трубы. Пальцы вцепились в шланг. Первое желание было схватить и тащить что есть сил. Но вспомнил наставление Павла. Он говорил ему внятно и четко, словно диктовал диктант, – «Ни в коем случае после сигнала не надо суетиться и тем более резко тянуть шланг. Он может выскользнуть изо рта, и тогда я захлебнусь грязью».

      Генка замер. Досчитал до пяти и принялся медленно, соизмеряя силу и скорость, тянуть шланг. Чувствовал приятную тяжесть на другом конце. Вскоре черную шероховатую поверхность сменила скользкая грязевая пленка. Шланг проскальзывал в ладони, приходилось сильнее сжимать пальцы. Измотавшись в конец, Генка поменял технику. Он перекинул шланг через плечо, обвил вокруг талии