Цаца заморская (сборник). Елена Макарова

встала на колени и запустила в воду сачок, а Марка улеглась и подставила солнцу белобрысый затылок.

      – Ну как там у тебя, – спрашивает, – тяжелеет? – А сама смотрит зачарованно на стрекоз, словно это не они, а велосипеды над водой летают. – Ну-ка я их распугаю! Принеси камень!

      – Как же я принесу, если мне надо раков перехватывать?

      – Брось сачок и давай сюда камень, – командует Марка.

      Но сачок я не бросаю. Я пока еще в своем уме. Я вынимаю его из воды вместе с раками.

      – Двоих перехватила, – сообщаю, – что с ними делать?

      – Перехватила – и держи.

      – Они вылезают!

      – Это меня не касается, – кричит Марка, – мне камень нужен!

      – Тогда я их выпущу, а ты в свой сачок поймай.

      Трясу над водой сачком, а раки зацепились клешнями за сетку – и ни в какую.

      – Руками, – кричит Марка, – руками, не сахарная!

      Я притрагиваюсь пальцем к рачьей спинке, пытаюсь столкнуть рака в воду, а он вместо благодарности тяп меня за палец. Бросаю я сачок в воду и реву.

      – Так что ты там, ищешь камень или нет? Кто у нас мечтает прославиться?!

      Подняла я первый попавшийся камень и понесла Марке. Та взяла его с моей ладони не глядя, прицелилась и запустила в дерево. Стрекозы – ноль внимания. А вот бабочка вспорхнула и стала кружиться прямо у меня над головой. У нее необыкновенные крылья, черные в желтую крапинку. Поймать бы, да сачок в воде!

      – Чего пасть раззявила! – орет на меня Марка не своим голосом. – Тащи другой камень!

      – Вот привязалась, – ворчу я, но так, чтобы Марка не слышала.

      – Идея! – Марка воздевает палец к небу. – Меня осенило! Сбегаю-ка я за ведром для раков, а то нам складывать их некуда, а ты пока полови моим сачком, ладно?

      Марка стала поласковей: если я не соглашусь, вся ее затея лопнет. А я возьму и не соглашусь.

      – Посижу, – отвечаю неохотно, – но не долго. Минут десять.

      – Отлично, я мигом! – бросает на ходу Марка.

      Сижу я в лесу и совсем не боюсь. На всякий случай повторяю: «Я не боюсь, я не боюсь». Чтоб не забыть, что я не боюсь.

      Древко в руках тяжелеет – раков набилось полно, вот-вот прогрызут сетку и расползутся. Марка за это меня по головке не погладит. Не хочу, чтобы ей покупали велосипед. Тогда уж точно за калитку не выйдешь. Интересно, всего несколько шагов от берега – и уже дна не видно. Там, где я ловила раков, вода была темно-зеленая, а здесь дно как на ладони. Видно, как раки в моем сачке клешнями перебирают, усами шевелят, а выбраться не могут. Выпусти я их – конец нашей дружбе, Марка мне этого не простит, но смотреть на их муки тоже невыносимо.

      А, с Маркой все равно уж больше не дружить: наловит стрекоз, купит ей за это тетушка велосипед, и укатит она на нем неизвестно куда. Тетушка за ней не следит, как бабушка за мной. Скорей бы вырасти и ходить куда вздумается. Если б меня одну выпускали за калитку, разве стала бы я подлизываться к Марке? В школе ее терпеть не могут, потому что она вредная. Одна я ее терплю.

      Играем