Дворяне 1. Сергей Николаевич Сержпинский

давайте помянем, – коротко сказала она и выпила вино. За столом сразу все начали выпивать и закусывать. Но Евпраксия ничего не ела. Сестра заметила это и спросила:

      – Ты почему не кушаешь, Планечка?

      – Не хочу, – ответила она, и на её глазах выступили слёзы.

      Валентина стала успокаивать сестру и обе расплакались. Григорий не знал, как их успокоить и налил ещё вина в большие хрустальные бокалы. Потом после выпитого вина Евпраксии стало легче, и тогда она съела кусок ветчины.

      – Как ты будешь жить дальше? – спросила сестру Валентина. – Оставайся у нас в Данилове, может, снова замуж выйдешь, ты ещё молодая, тебе всего тридцать шесть лет.

      Евпраксия молчала и только пожала плечами. За столом, тем временем, начались разговоры, не только вспоминали усопшего, но и говорили на другие темы. Семья Кукушкиных в Данилове была в первой десятке самых богатых людей. У них имелись столярные мастерские, в которых изготавливали телеги, сани и всё необходимое для упряжки лошадей; они выполняли заказы на мебель, бочки и другие столярные изделия. Покойный Николай Николаевич помог им в своё время приобрести и наладить мощную паровую машину, которая приводила в действие пилораму и ещё несколько деревообрабатывающих станков. Кукушкины поставляли доски с этой пилорамы не только жителям Данилова, но даже в Ярославль. Производство быстро расширялось, и в столярных мастерских работала почти треть Даниловских мужчин.

      Фёдор спросил Григория, может ли он достать дешёвой колбасы для столовой, которую он открыл для своих рабочих. На вопрос Фёдора о колбасе, Григорий объяснил, что в связи с войной, мяса стало в окрестных деревнях меньше, потому что многие мужики воюют, а бабы без них не справляются с хозяйством. Поэтому цены на мясо и колбасу растут.

      – Мне тоже стало не выгодно торговать мясом, – говорил Григорий. – Люди покупают его плохо за высокую цену, а оно долго не лежит, портится. Колбаса всё же дольше не портится, её легче продать, но и она теперь не дешёвая.

      – Ну, ладно, – согласился Фёдор, – обойдёмся без колбасы.

      Его лицо, прикрытое густой бородой не выражало сожаления, но в голосе это чувствовалось. Григорий в свою очередь попросил у него в долг денег без процентов, по-родственному. Сказал, что хочет начать новое дело, варить и продавать пиво. На пиво сухой закон не распространялся.

      – И сколько тебе надо денег? – спросил Фёдор, поправляя свою вышитую, холщовую рубаху.

      – Да, не меньше тысячи.

      Фёдор развёл руками:

      – Такой суммы у меня нет. Все средства вкладываю в производство. Ещё на той неделе пожертвовал крупную сумму церкви. Извини, сейчас помочь не чем, может, позднее деньги появятся. Мне ведь казна должна восемь тысяч рублей за госзаказ. Я для армии продал много телег и саней.

      Евпраксия слышала их разговор и предложила:

      – Мне должны Колины родственники 5000 рублей за пароход. Скоро я поеду в Вологду и получу деньги. Так что тысячу я вам дам.

      Григорий радостно посмотрел