Homo sensum (человек смыслопорождающий). Станислав Морозов

состоит в том, что в качестве ее единицы принимается человек. И проблема соотношения биологического и социального становится просто нерелевантной психологическому исследованию.

      Уже в своей переходной работе «Психология искусства» Выготский высказал ряд принципиальных положений, имеющих самое прямое отношение к его дальнейшим исследованиям. Мы не должны считать эти высказывания неким эпифеноменом в работе психологически ориентированного искусствоведа. Эти положения – не случайны, они органично вплетаются в содержание психологической системы Выготского, созданной им в последующие годы. Л.С.Выготский начинал свой путь в психологии, будучи литературоведом, стремясь выявить психологические закономерности создания художественного произведения. Сейчас трудно сказать, что явилось причиной, а что – следствием. Может быть, искусствоведческий взгляд обогатил мышление ученого, а может быть наоборот – психологическое мировоззрение проявилось первоначально в форме анализа особенностей басен и трагедий. Во всяком случае, тот факт, что Выготский начал свой путь психолога с «Психологии искусства» не выглядит случайным.

      Социальное для Л.С.Выготского – фактор, опосредующий деятельность человека. Мир, в котором живет человек, «вторая природа» заполняется вещами, сущностные свойства которых заложены в них человеком. Человек живет в мире, созданном своими собственными руками. Выготский пишет: «Между человеком и миром стоит еще социальная среда, которая по-своему преломляет и направляет и всякое раздражение, действующее извне к человеку, и всякую реакцию, идущую от человека вовне.» (Выготский, 1968, с. 321).

      Каждый субъект волен по-своему интерпретировать значение, вложенное в данный продукт его автором. Эти особенности интерпретации определяются особенностями интерпретаторов. Однако, то общее, что будет содержаться во всех интерпретациях, включая и интерпретацию самого автора, составит собственно значение, воплощенное в данном предмете. Таким образом, значение может проявляться не только внутри субъекта, но и вне его – в предметах, вовлеченных человеком в сферу своей деятельности, составляющих марксову «вторую природу».[12] Но это – не живое значение, а лишь приблизительный отпечаток того оплодотворенного смыслом значения, носителем которого является деятельность человека. Ведь «вторая природа» имеет важный отличительный признак от собственно природы. Предметы «второй природы» не способны развиваться. Это – вещи, в отличие от организмов, составляющих живую природу. Вещи могут «ожить», только если к ним приобщится человек – тогда и дом начинает «жить своей жизнью», и город мы можем назвать «живым организмом». Именно в этом омертвении вещей и состоит их предназначение. Человек убивает живую природу, чтобы получить средство для собственной жизни (имеется в виду, конечно, философское понимание жизни, а не биологическая ее интерпретация). Человек просто не смог бы стать самим собой, если бы не создал

12

Близким является понятие «мир» в контексте теории С.Л.Рубинштейна. Здесь «мир» – это преобразованное человеком бытие, действительность, созданная человеком (см.: Абульханова-Славская, 1989).