Homo sensum (человек смыслопорождающий). Станислав Морозов

мельчайшим «образованием» такого рода, очевидно, является научная деятельность конкретного исследователя, теоретические построения которого отличаются даже от концепций наиболее близких ему в плане научных взглядов исследователей. Пристрастность авторской интерпретации, наряду с отображением основных свойств предмета, входит в содержание единиц психологического анализа. Поэтому именно на уровне такого рода отдельных теорий следует искать источники возникновения и развития единиц.

      Требуется специальное средство для того, чтобы провести границу между интерпретацией предмета в конкретной концепции и тем содержанием, которое подразумевается стоящим за понятием, обозначающим данный предмет, в пределах всей науки или научного направления. Таким средством является единица психологического анализа, поскольку именно единица содержит в себе существенные признаки целого. Следовательно, выделение единицы анализа способствует определению места конкретной теории в структуре научного знания.

      Специфика единиц психологического анализа имеет своим источником тот факт, что «единицы анализа не могут непосредственно заимствоваться в самой реальности в качестве вещественных отграниченных объектов, но каждый раз являются продуктом мысленного конструирования» (Юдин, 1978, с. 307). Посредством единицы исследователь сам конструирует определенное содержание, с его точки зрения, наличествующее у объекта науки. Исследователь работает именно с таким субъектно окрашенным объектом, который «становится предметом науки благодаря выработке специального исследовательского аппарата, инвариантами которого являются наиболее общие понятия – категории. Предмет психологии конструируют ее категории, воспроизводящие существенные признаки психической реальности» (Ярошевский, 1971, с. 112).

      Но следует помнить, что предмет исследования изначально включен в (научную) деятельность человека. Слово уже содержит в себе обобщение, «кусочек фантазии» (Ленин, т.29, с. 330), следовательно, выделяя некий предмет, «вот это», исследователь уже вкладывает в понятие, обозначающее данный предмет, определенное теоретическое содержание, свою собственную теоретическую интерпретацию.

      Трактовка так называемых фактов – вопрос веры или, говоря научным языком, принятия той или иной аксиоматики конкретным исследователем. Не случайно через полвека после работ Выготского основатель гештальт-терапии Ф.Перлз написал: «Все теории и гипотезы являются фантазиями, моделями того, как функционирует мир. Когда они подтверждаются и становятся приложимыми к физической реальности, они сами принимают реальный характер. Таким образом, „бессознательное“ и „либидо“ настолько же реальны для фрейдистов, насколько для бихевиористов реальны „рефлекторная дуга“ и „стимул-ответ“. Эти термины стали предметами веры. Подвергать сомнению их реальность означает богохульствовать. То же приложимо к моей позиции в отношении термина „гештальт“» (Перлз, 2001, с. 29).

      В