Диагноз: любовь. Дарья Сойфер

сейчас согласна Ника. При условии, что Марк окажется за спиной.

      А дальше был гусиный шаг. Худшее изобретение физкультурников. Ника приучила свое тело к спортивным нагрузкам, порой даже получала наслаждение после хорошей тренировки в зале. Уверенность в себе, приятное гудение в мышцах. Но советские школьные ископаемые вроде каната, козла и гусиного шага не вызывали ничего, кроме омерзения и страха.

      Пятиться назад на корточках? Это было почти невыполнимо. Ника обреченно опустилась, чувствуя, будто собралась оправиться на глазах у коллег. Ситуацию спасало лишь то, что остальные были в том же положении.

      Ткань джинсов опасно натянулась и даже заскрипела, пояс впился в живот. Ника еле двигалась. В любом другом случае отставать было бы спасением: плестись в хвосте и верить, что скоро про тебя забудут. Лучший прием для забегов на длинные дистанции. Но при движении назад Ника была формально впереди, то есть у всех на виду. Ее позорно раскоряченный зад – на виду у всех. У Веселовского.

      От нестерпимого стыда Ника зажмурилась. Живот снова заныл, и она сжалась, как могла, боясь, что причина в метеоризме. Господи, пощади! Эта картина будет у него в памяти вечно! Разве сможет он после этого доверить ей деньги компании? Кондитерская «По-чёрному» и не могла начаться с чего-то другого.

      Умирая от позора, превозмогая боль, Ника пятилась назад. Пусть хотя бы знает, что она упорная. Шажочек, еще один, еще… Когда тренер отворачивалась, Ника опиралась на руки. Еще немного… Но тут пятка зацепилась за корень, и чтобы не плюхнуться в грязь, Ника отставила ногу. Слишком далеко. Слишком резко. Смачный треск возвестил о худшем, что могло с ней случиться. Нет, это был не метеоризм. Перед законами физики все равны. И предельная растяжимость джинсы с разгромом пала перед габаритами пятой точки. Штаны разошлись по шву.

      Ника ахнула, беспомощно дернулась, чтобы прикрыть срамоту, потеряла равновесие и, в последний раз взмахнув руками, опрокинулась навзничь. Все кругом стихло. Она закрыла глаза и, если бы могла, закрыла еще и уши. Ей хотелось отгородиться от всего мира, исчезнуть, отмотать время назад, сделать вид, что сегодня ее здесь не было.

      Ника мучительно ждала смеха и издевок. О, случись это в школе… Будь рядом Пашка Исаев… Если правда, что человек может хохотать до смерти, за ним бы уже подъехали коронеры. Позор, господи, какой позор! Попадитесь ей теперь эти чертовы коучи! Выследит каждого! От падения болела почему-то не спина, а живот.

      Через закрытые веки она почувствовала, как что-то загораживает свет. Взглянула одним глазком – над ней нависало обеспокоенное лицо Веселовского.

      – Ты в порядке? – спросил он.

      – Ты все видел… – убито прошептала она. – На меня все смотрят?

      – Так, ребята! – шеф поднялся. – Зарядки на сегодня достаточно.

      – Но ведь у нас еще бревно и паутинка… – встряла мерзкая затейница.

      – Я сказал: достаточно. Идите к столу, мы сами разберемся. Оксана, убери, пожалуйста, телефон.

      – Ушли? – тихо осведомилась Ника через