Попытка облегчить боль. Маленькие повести о любви. Ольга Журавлёва

Я отказалась. Потому что военная журналистика манила и засасывала. Появилось профессиональное тщеславие, требующее удовлетворения. Дима уехал в Данию, прихватив с собой Митю, а я подалась на Кавказ – стала собкором одного из международных агентств. По сыну тосковала очень сильно года три. Хотя мы виделись каждое лето – я ездила в Данию в отпуск. И однажды я поняла, что это мне плохо, это я страдаю, а не сын мой Митя. Он выглядел вполне счастливым, изучал языки, занимался живописью. У него было хорошее здоровье. Отец не стеснял его свободы. Я – напротив, постоянно дёргала ребёнка, требовала отчёта о каждом шаге. Утомляла его своим присутствием. В один из моих приездов мы решили с Дмитрием развестись, потому что я честно призналась, что не любила его ни минуты. Он с трудом перенёс этот удар. Он-то любил меня. Любил нашего сына. А я оказалась предательницей. Всё дело было в том, что моё сердце могло вынести только одну любовь. Мы всё же решили встречаться, как прежде, заботиться о сыне, мечтой жизни которого было соединить своих непутёвых родителей.

      Мите не хотелось возвращаться в Россию. Он как-то приехал на каникулы – повидаться с дедушкой и бабушкой. А в то время была перестройка в стране, у нас на столе были одни макароны и картошка на постном масле, да пироги с нехитрыми начинками. Мите это не понравилось. Он испугался: «Мама, поедем к папе. Там каждый день на завтрак йогурт! Сок – какой хочешь!». Я не стала объяснять мальчику, что это всё – временные трудности. Он бы тогда этого не понял. Не поймёт он и сейчас нашего образа жизни. Стал совсем иностранцем. Что же делать. У него такой путь и такая судьба, которую подарила ему беспутая мать, не захотевшая полюбить его отца – умного, сильного, теперь ещё и богатого.

      Дорога всё не кончается.

      – Я есть хочу, – объявляю я брату.

      – Начинается, – стонет Даня, – Я, например, весь день могу не есть.

      – Я тоже могу. Но разве это необходимо сегодня?

      – Дина, доедем до города, завернём в ресторан, пообедаем, – обещает Алик.

      – Ты думаешь, там есть ресторан?

      – В любом зачуханном городишке есть ресторан. Иногда там даже прилично кормят.

      – Не скажи, Алик. В этих городишках сейчас в обычных столовых цены такие – ого-го. А готовить не умеют.

      – Поэтому и будем искать ресторан.

      – Пока что нам надо искать нужный адрес. Вот и город на горизонте.

      Городок поделён железной дорогой на две части. Самое плохое, когда надо развозить товар сначала в одну часть города, потом в другую. Но сегодня у нас все адреса по одну сторону от ЖД. Дело идёт быстро. Я замечаю приличное здание, обшитое белыми пластиковыми рейками с вывеской «Золушка».

      – Даня, давай в «Золушку» завернём.

      – Что-то мне название не нравится, – Алик привередничает.

      – У них тут птицефабрика есть. Там должна быть хорошая столовая.

      – А обещали –