Попытка облегчить боль. Маленькие повести о любви. Ольга Журавлёва

и при этом глупо улыбаются. Тогда Алик берёт девушку за руку, ведёт её в отдел игрушек или в ювелирный и спрашивает: «Что ты хочешь, чтобы я тебе подарил?» Девушка теряется окончательно и тупо молчит. Потом, видимо, в её голове происходит какое-то движение мысли, и она молча указывает на не очень дорогую вещь. И Алик покупает. Дарит. И исчезает из её жизни навсегда. Это он так думает, что навсегда. Город у нас маленький, вместе с Аликом в ресторан зайти невозможно, со всех сторон на его крепкую шею начинают вешаться девушки и женщины. Он улыбается, целуется. С моим братом дело обстоит не лучше. Данюша был женат три раза только официально. А уж неофициально… От последней жены у него есть сын трёх лет. Данюша его любит. Но сынок мешает ему вести тот образ жизни, в который втягивает Алик. Поэтому с племянником я вижусь не часто.

      – Даня, – я строга, – Скажи, почему это Алик сидит в нашей машине? Он что, не знает, мы едем далеко, развлекать его некому, да и места ему мало, всё коробками заставлено.

      Даня молчит. Зато отвечает Алик:

      – Дина, мне скучно одному. Поэтому я решил с вами проехаться.

      – И ты весь день будешь ходить в одной одежде?

      – Потерплю ради того, чтобы побыть в твоём обществе. Дина, а ты шубу носишь, которую я тебе подарил?

      – Нет.

      – Почему?

      – В машине в такой длинной шубе неудобно.

      – А где удобно?

      – На каком-нибудь курорте гулять по зимней набережной.

      – Выбирай курорт. Поедем!

      – Пока поедем по нашему маршруту, – говорю я сухо.

      Нам надо сегодня одолеть триста километров. А Алик, насколько я знаю, пальцем не пошевелит, чтобы помочь коробки разгрузить. Мы уже подъезжаем к первому пункту назначения, я просматриваю документы.

      – Данюша, а почему у нас тут документы на Белозёрские аптеки? Это же совсем в другой стороне.

      – Этот идиот Сергей перепутал. Смотри, остальное всё верно?

      – Всё верно. Но и ты виноват, не проверил. Ну, тут мы сейчас поплутаем. Это не город, а лабиринт.

      Так как по этим маршрутам мы сейчас ездим редко, то вполне можем и заблудиться, а местные жители сами не знают, где тот или иной дом, или не хотят помочь. У нас машина с московскими номерами, поэтому в такой глухомани на нас смотрят, как на иностранцев. Мы кружим по городу в поисках нужных адресов. По заснеженным улицам ходят плохо одетые пожилые люди. Молодые выглядят получше, но не все. Алик замечает каждую девушку, идущую по тротуару или по обочине дороги. Он комментирует её походку, одежду, фигуру. Даня ухмыляется – согласен с другом во всём:

      – Это – не наши девушки! – кричат они хором. Хоть уши затыкай от их воплей.

      Зато если нас обгоняет девушка в иномарке, они благосклонно произносят:

      – Это – наша девушка!

      Нам трудно заезжать во дворы поликлиник и больниц, потому что там много народа, который не хочет посторониться,