Переосмысление заикания. Джон Харрисон

оглашал свои заголовки, но я стеснялся. Здесь надо сказать, что почти все люди на мастер-классе либо были профессиональными дикторами, либо намеревались ими стать, так что уровень присутствующих был высок. Я робел. Предложить название своего выступления на этой группе означало, что меня оценивали бы те, чье мнение для меня много значит. У меня была боязнь, что мое название не одобрят. А я не хотел чувствовать себя отвергнутым, потому и не решался.

      В конце концов руку я поднял, но когда я это сделал, меня охватило старое знакомое ощущение. Было похоже, что у меня возникнет ступор. Заметьте, что к тому времени хронических ступоров у меня не было уже более 25 лет, хотя ситуации, которые могли бы поднять старые ощущения, время от времени возникали. Несмотря на ощущение надвигающегося ступора, я четко понимал, что это не имеет ничего общего с моей речью. Дело было в моем раздвоившемся намерении. Мне, конечно, хотелось предложить свое название доклада, но в то же самое время я не хотел подвергать себя оценкам со стороны других. Так что в действительности я НЕ хотел говорить. Меня тянуло в разные стороны, и это создавало знакомое ощущение, что я заперт и не могу говорить.

      Мне бы хотелось сейчас рассказать, что я наплевал на всякие ощущения и заговорил, но, к стыду своему, признаюсь, что я в конце концов опустил руку и так и не поведал никому о своем названии. Сожалел потом об этом. И тем не менее я уверен, что дело было не в заикании. Дело было в ощущении собственной уязвимости.

      К счастью, два месяца спустя у меня появился еще один шанс, когда Марьяна проводила следующий семинар. Снова была возможность поделиться заголовками выступлений. На этот раз мои намерения были понятны, и моя рука поднялась второй. Когда я проговаривал название, слова просто текли. Мне было даже удивительно, насколько это было просто. Как вы видите, мое состояние было совершенно другим, поскольку намерения были четкими, взвешенными и точными.

      Ограничившись сразу только своим страхом заикания, я никогда не увидел бы большего, что также могло иметь связь со ступорами. И укрепил бы убеждение, что удержали меня наличие проблем с речью и страх начать заикаться. Я бы проглядел настоящие причины.

      Кстати, Марьяна была права. Название не понравилось. Оно не было коммуникативным. (Это открытие я пережил.) Мое выступление сейчас называется «Почему работа не может приносить большее удовольствие?», и публике стало гораздо понятнее, о чем будет идти речь.

РАЗГОВОР С ЧЕЛОВЕКОМ, КОТОРЫЙ НЕ РЕАГИРУЕТ

      Четвертая ситуация, в которой боязнь ступора может не иметь ничего общего со страхом речи, это ситуация, когда мы разговариваем с человеком, который совершенно не выдает реакции на произносимое. Человек просто сидит с каменным лицом. Бр-р-р… Даже сейчас меня от этого корежит. Я не получаю совершенно никаких подсказок тому, что же мне дальше делать.

      Необходимость быть услышанным – один из самых мощных мотиваторов в человеческой природе. Она имеет огромное влияние на наше развитие в детстве. Наблюдая