Пчела-плотник. Виктор Улин

– большая, иссиня фиолетовая.

      Прилетавшая невесть откуда время от времени. Не жужжавшая, а гудевшая ни с чем не сравнимым низким гудом и летавшая медленно над цветущей маленькой полянкой за домом.

      Медленно-медленно, сознавая собственное достоинство и зная, что ее боятся все.

      Хотя, возможно, бояться и не стоило.

      * * *

      Почему вспомнилась эта пчела-плотник?

      Андрианов прислушался.

      Конечно потому, что она опять тихонько гудела где-то неподалеку.

      Не та, конечно – какой-то потомок фиолетовых пчел его детства в невообразимом по человеческим меркам колене. Но эти десятки и сотни пчелиных колен всегда жили неподалеку. Равно как собирались жить и после того, как он тут жить не будет. Как не будет жить нигде вообще.

      А им предстояло жить и приумножаться в облюбованной кем-то из первых предков, найденной 1000 лет назад уютной сухой расщелине мелового обрыва. Ведь до сих пор оставался нетронутым отвесный склон над железнодорожной дорогой за ржавым сетчатым забором их садового анклава.

      Или эти огромные, страшные на вид пчелы размером с маленькую сливу жили не в норах, а в прогрызенных древесных стволах: ведь именовались они не шахтерами или каменщиками, а именно плотниками?

      Юрий Иванович потер переносицу.

      Оглянулся вокруг себя – просто так, прекрасно зная, что не увидит ничего, меньшего коньячной рюмки, на расстоянии свыше 3 метров.

      Оставалось радоваться лишь тому, что рюмка стояла перед глазами, полная до краев.

      Он заворочался в шатком стуле-кресле, задел коленом столь же шаткую ножку стола – коньяк вздрогнул, на красной поверхности вспыхнула стоячая волна.

      Отвлекшись от происходящего, Андрианов вспомнил, как про такую волну ему еще в прошлом веке рассказывал бывший одноклассник, физик по специальности. И приводил пример – точнее, вспомнил волну при обсуждении одного реального явления.

      Феномена поведения женских молочных желез в положении «лежа на спине», которые при определенном сочетании параметров: соотношения массы тела и его компонент, углов наклона и атаки, частоты и амплитуды возбуждающих воздействий – начинали колебаться в соответствии со всеми законами волновой физики. Тела их якобы мелко дрожали, а центры вращались по кругам малого радиуса, всегда во встречных направлениях.

      Юра слушал заворожено; друг был счастливым практиком, сам он еще витал в томительных дебрях теории. Потом, конечно и Юрий, и тем более Юрий Иванович дали реванш – но за всю жизнь явления ни одному из них наблюдать не удалось. Видимо, физик работал интенсивнее.

      Правда, позже Андрианов все это видел в интернетских роликах из разряда «ХХХ» и усомнился, правильно ли аттестовал бюстовые колебания одноклассник, еще в школе перебивавшийся с двойки на тройку. Но это не имело важности.

      Важным осталось лишь то, что волна самого Юрия Ивановича сейчас уже не под каким углом зрения не могла показаться стоячей.

      Он вздохнул, опять сетуя на себя за мысли о женщинах, настигающие в решающий день.

      Посмотрел