Императрица. С. Дж. Кинкейд

все технологии.

      Суеверная дрожь прошла по телу, хотя я не знала, действительно ли верю в Живой Космос. Вот он в меня точно не верил. Так мне говорили священники.

      – Я виноват, – тихо сказал Тайрус.

      Я остро глянула на него, но он казался подавленным. Увидев выражение моего лица, Тайрус пояснил:

      – Нет, я ничего не придумываю, Немезида, и не казню себя попусту. Я знаю, что произошло. Я убил всех этих людей.

      Что тут скажешь? Я поймала себя на том, что пялюсь на мертвую девушку, одну из тех, чьи тела оттащили от дверного проема. Ее обгоревшие волосы клочьями слезали с обожженного черепа, тонкая темная рука навеки застыла в скрюченном состоянии. Под ногтями виднелась кровь – бедняжка пыталась процарапать путь на свободу сквозь стену человеческой плоти.

      Сидония.

      Я стряхнула воспоминания. Девушка была совершенно не похожа на мою Донию.

      И все же ее призрак навеки поселился в моем разуме, в том мире, где мне предстояло жить без нее. Я закрыла глаза, пока мысль о ней не отступила. Но боль в груди… Этот груз мне нести до конца жизни.

      Несколько слуг Домитрианов подскочили к Тайрусу – поведать о другой трагедии, что случилась, пока мы были в Гелиосфере. Я прислушалась.

      – Мы думаем, это был яд. Ужасное происшествие…

      Я с надеждой глянула на вестников.

      – Муж Примас Дофины. Он мертв.

      Тайрус уставился на них, а до меня дошло: вино выпил Сэливар. Не Дивиния, та, которую следовало убить.

* * *

      Не столь давно я целый месяц провела в одиночной камере, ожидая неминуемой смерти от рук Тайруса. Я ненавидела себя за то, что все еще люблю его, хотя твердо верила – именно он повинен в смерти Сидонии. Тайрус об этом знал.

      И пусть он одержал верх над своей бабкой, пусть заставил ее признаться, что она меня обманула, пусть мы с ним поцеловались на глазах самых могущественных грандов империи…

      Все равно между нами осталась некоторая неловкость.

      И вероломные сомнения по-прежнему грызли мою душу.

      Я одновременно ждала и боялась вечера после Церемонии прощения. Тайрус был так занят, исполняя обязанности императора, что мы еще ни разу не смогли остаться наедине.

      И опять толком не получится.

      Из-за паники и давки погибло куда больше народа, чем от жара звезды. Священник сенатора фон Амадора погибла.

      Как и мой несостоявшийся убийца.

      Люди Тайруса быстро выяснили, что именно я поставила кубок перед Домитрианами.

      – Мое вино было отравлено? Получается, я виновата? Ой. Какой ужас, – удивленно пролепетала я.

      Тайрус ответил мне понимающим взглядом.

      Что до того, кто подсунул мне отраву… Им оказался мелкий гранд из семьи Локлайт, который тоже, на свою беду, просочился с нами в Великую Гелиосферу. Наверное, надеялся собственными глазами увидеть мою смерть от яда.

      А в итоге вместе с остальными погиб в давке.

      Интересно, был ли он среди тех, кто отчаянно тянулся ко мне в последние минуты жизни?

      С