Батюшка. Церковные служители в русской классике (сборник). Отсутствует

опять в Нежин, он ушел без шапки, а вернулся и с отчетом и с шапкою, которой ни в каких расходах не значилось. Дукач спервоначала этого и не заметил и даже было похвалил племянника, сказав ему: «Треба б тебе побиты, да ни за що». Но тут бес и дернул Агапа показать дядьку, как несправедлива на свете человеческая правда! Он попробовал, хорошо ли у него намотано на шее длинное полотенце, которое должно было служить для его политических соображений, и, найдя его в добром порядке, молвил дяде:

      – Эге, дядьку, добре! ни за що биты! Ось така-то правда на свити?

      – А яка ж правда?

      – А ось яка правда: выбачайте, дядьку. – И Агап, щелкнув по бумажке, сказал: – Нема тут шапки?

      – Ну, нема, – отвечал Дукач.

      – А от же и есть шапка, – похвалился Агап и насадил набекрень свою новую франтовскую шапку из решетиловских смушек[8].

      Дукач посмотрел и говорит:

      – Добра шапка. А ну, дай и мени помирять.

      Надел на себя шапку, подошел к осколку зеркальца, вправленному в досточку, оклеенную яркою пестрою бумажкою, тряхнул седою головой и опять говорит:

      – А до лиха, бачь и справди така добрая шапка, що хоть бы и мени, то было б добре в ни ходыти.

      – А ничего соби, добре б було.

      – И де ты ии, вражий сын, украв?

      – Що вы, дядьку, на що я буду красты! – отвечал Агап. – Нехай от сего Бог бороныть, я зроду не крав.

      – А де ж ты ии ухопыв?

      Но Агап ответил, что он совсем шапки не хапал, а так себе, просто ее достал через полытыку.

      Дукачу это показалось так смешно и невероятно, что он рассмеялся и сказал:

      – Да ну, годи вже тебе дурню: де таки тоби робыть полытыку?

      – А от же и сробыв.

      – Ну, мовчи.

      – Ей-богу, уделал.

      Дукач только молча погрозил ему пальцем: но тот стоит на своем, что он «полытыку уделал».

      – И де в черта, та пыха[9] у тебя взялась в голови, – заговорил Дукач, – да же сему дилу буть, щобы ты, такий сельский квак[10], да в Нежине мог полытыку делать.

      Но Агап стоял на своем, что он действительно «уделал полытыку».

      Дукач велел Агапу сесть и все как есть про сделанную им политику рассказывать, а сам налил себе в плошку сливяной наливки, запалил люльку и приготовился долго слушать. Но долго слушать было нечего. Агап повторил дяде весь свой отчет и говорит:

      – Нема тут шапки?

      – Ну, нема, – отвечал Дукач.

      – А вот же тут и есть шапка!

      И он открыл, что именно, сколько копеек и в какой расходной статье им присчитано, и говорил он все это весело, с открытою душою и с полною надеждою на туго намотанное на шее полотенце; но тут-то и случилась самая непредвиденная неожиданность: Дукач, вместо того чтобы побить племянника по шее, сказал:

      – Ишь ты, и справди якый полытык: украв да и шию закрутыв, щоб не больно було. Ну так я же тоби дам другую полытыку. – И с этим он дернул клок волос, замерший у него в руке.

      Так кончилась эта

8

Решетиловские смушки – шкурки молодых барашков, преимущественно серого цвета, выделывавшиеся в селе Решетиловка Полтавской губернии.

9

Пыха – гордость, надменность, заносчивость.

10

Квак – болтун.