Апокриф. Владимир Гончаров

собрании ячейки, посвященном приему в организацию новых соратников (именно так по Уставу!), когда ей начали задавать стандартные вопросы по автобиографии и о причинах ее желания войти в организацию, пришлось основательно поврать и повыкручиваться, чего девушка страшно не любила и не очень то еще умела делать. Испытанные при этом крайне неприятные ощущения: страх разоблачения, чувство какого-то совершаемого предательства и жгучий внутренний стыд, – привели к тому, что и без того владевшая ею неприязнь к Стиллеру, которого она, не без основания, считала виновником нынешнего своего скользкого положения, превратилась в настоящее отвращение и к нему самому и ко всему, что было с ним связано. Необходимость и в будущем постоянно лицемерить в этом вопросе создавала в душе Лорри страшный дискомфорт и напряжение.

      С трудом выдержав поздравления по поводу «причащения», она тут же, под каким-то предлогом, сбежала к себе в общежитие. В комнате, к счастью, никого не оказалось. Лорри схватила подушку со своей кровати и, как будто несчастный мешок с перьями был виноват во всей этой истории, с яростью запустила им в стену. Потом еще, и еще… и еще. Наконец, несколько поостыв, уселась на кровать, прижав ту же подушку к груди, но теперь как самое дорогое и нежное существо, зарылась в нее лицом… Нет, не плакала – заземлялась… Потом подняла голову, струей воздуха, пущенной с нижней губы, сдула со лба челку, отбросила подушку, встала и пошла вон из комнаты – жить дальше и дальше приспосабливаться…

      По уставу каждый «Молодой сокол» должен был «принимать активное участие в общественной работе». Значимых поручений, выполняя которые можно было бы выдвинуться и войти в кадровый резерв, на всех не хватало, поэтому большую часть из них высасывали из пальца. Это называлось: «быть ответственным за…» (за посещаемость, за проветривание аудиторий, за оформление подписки на партийную литературу, за бережное отношение к учебным пособиям… за все прочее, на что могло хватить фантазии у Совета ячейки).

      Лорри досталось быть ответственной за проведение культурного досуга – то есть агитировать «за» и организовывать разного рода экскурсии, совместные походы в кино, коллективные чтения и тому подобное. Выдвинуться на таком поприще, разумеется, нечего было и думать, что Лорри, впрочем, вполне устраивало: ее «соколиная» стезя проходила в стороне от путей, на которых плелись карьерные интриги, и в этой тихой заводи можно было не опасаться ревнивых козней со стороны возможных завистников. На раздражающе регулярных собраниях курсовой ячейки ей в порядке критики («всемерно развивать» которую было также уставным требованием) в общих словах лишь иногда указывали на необходимость что-то там «улучшать и активизировать», с чем и отпускали душу на покаяние.

      Но зато никому и в голову не пришло бы заподозрить ее в какой-нибудь оппозиционности и по этому основанию осложнить ей жизнь или расстроить ее планы. Как же, как же! Весьма лояльная молодая гражданка. Более того – «актив»!

* * *

      Вместе с завершением