Будьте здоровы, богаты и прокляты. Полина и Измайлов. Эллина Наумова

друга и убийцы, пока он приканчивал не ненавистного и постылого, но любимого и любящего, – пробормотал Андрей. И замотал крупной гривастой головой: – Нет, не хочу, не могу, не надо, пожалуйста…

      Кого он просил отключить воображение? Бога? Себя самого? В любом случае отклик на просьбу последовал скоро. Слезы иссякли и высохли. Андрей опустил глаза в поисках чашки, и правильные черты его исказил неподдельный ужас. В кино такое выражение возникает при виде трупа того, с кем герой собирался быть счастлив в течение ближайших ста лет. Я заерзала: еще один мистик. В кофе чертовщина померещилась? Надо срочно сказать потрясенному человеку, что это блики играют. В темно-коричневой глади отражения бывают причудливыми.

      – Поля, прости великодушно, – простонал Андрей. – Как же я насвинячил с печеньем! Господи, всю коробку извел! Сейчас сбегаю куплю.

      Я засмеялась. Андрей дико на меня посмотрел, но я не поперхнулась. Хохот щекотал мне гортань и неудержимо рвался наружу. Так он переживал из-за поломанного печенья? Всего лишь? А я-то собралась его от кошмарных глюков заговаривать.

      Однако опыт общения с друзьями Андреевой породы даром не проходит. Эти ребята способны месяцами по-настоящему страдать от того, чего мы вообще не заметили. И чем бодрее доказываешь им, что все в порядке, тем отчаяннее они в этом сомневаются. Поэтому я неторопливо встала, взяла со стеллажа тетрадь с кулинарными рецептами, открыла на нужной странице, мысленно нахваливая себя за склонность к собиранию описаний еды, которую никогда не буду готовить, и протянула Андрею.

      – Что мне с ней делать? – опасливо спросил он.

      Вероятно, назначил себя заслуживающим кары за осквернение продукта питания в мире, где столько голодающих, но моими изощрениями был озадачен.

      – Читай, – строго потребовала я.

      – Рулет из накрошенного готового печенья, – послушно сложил буквы в слова Андрей упавшим голосом. – Что это означает, Поля?

      Я невольно вздохнула, прежде чем ответить:

      – Это означает – огромное тебе спасибо. Если бы я сумела принудить себя к муторному измельчению вручную, печенье еще неделю назад превратилось бы в рулет. Лично я люблю мягкие кондитерские изделия.

      – Правда? – доверчиво спросил Андрей. – Значит, я случайно помог? Честно?

      – Правда. Честно-пречестно.

      – Поля, мне необходимо с тобой посоветоваться, – вдруг непринужденно сообщил Андрей, будто секунду назад зашел с улицы.

      Да, спятить с творцами – раз плюнуть.

      – Андрей, идем снова в кухню. Я займусь рулетом, его печь не надо. Ты будешь излагать проблему. Нормальный расклад, или предпочитаешь, чтобы я сидела напротив и, замерев, смотрела тебе в рот? В глаза? В переносицу? Я тороплюсь превратить крошки в нечто целое, а то ты постоянно на них поглядываешь и, прости за наблюдательность, краснеешь.

      – Никак не могу разучиться.

      – И не надо.