Урок ловиласки. Петр Ингвин

бывает?!

      До Клары даже не дошло:

      – Не хочешь боли? Кто же ее хочет?

      – Когда не хочешь этого, – Варвара потрясла плененным пособием, – а надо.

      – Зачем же, если не хочешь? – не успокаивалась Клара.

      Удивленная застенчивая улыбка блуждала по наивно-благостному личику совершеннейшего ребенка, который случайно оказался в теле повзрослевшей девушки.

      – Мама говорит: поживи одновременно с тремя любимыми мужчинами с мое – и узнаешь, – вставила мудрая Амалия.

      – Еще – когда тебя не спрашивают, – дополнила Ефросинья, чьи худоба и впалые щеки могли быть как результатом плена, так и особенностью сложения организма. – Например, разбойники. Убирая в формуле «живой и невредимой» вторую часть.

      Она с намеком покосилась на меня. К моему ужасу, так сделали еще несколько человек. Повод задуматься, и весьма неприятный. Он касался Томы, ее пленения рыкцарями. Ведь меня считали ее официальным невестором.

      Варвара быстро продолжила:

      – Или когда слишком много и долго.

      – Или когда слишком мало и коротко, – цинично хохотнула Ярослава.

      – И от удовольствия, – закончила перечень самопровозглашенная преподавательница.

      Повисла недоуменная тишина.

      – К этому еще вернемся, – успокоила Варвара. – Теперь второе. Болезни.

      Из-за ее спины выглядывала вечно хмурая Антонина. Рослая, широкая в груди и плечах, она казалась еще выше из-за пышности форм и величины выросших, как на дрожжах, выпуклостей. Рядом сидела на корточках плотненькая Майя, крепко сжимая ноги и выдерживая вес прятавшейся позади Любавы. Заигрывала с моей рукой Кристина, обнимая собой и мечтательно наматывая на палец черный локон. Мелкая Клара стыдливо прикрывалась руками за моей головой – тихая и миниатюрная, словно куколка, но с совсем не кукольными формами. Точнее, формочками. Предсказывать – дело неблагодарное, но что-то говорило, что в ближайшую пару лет она составит конкуренцию нынешним звездам царственного пантеона – сочно-выпуклой Варваре и отточенно-изящной Ярославе. Рядом с Кларой расположилась Феофания – невысокая хохотушка, темноволосый дубликат светло-русой Любавы. Плотные плечи Феофании притерлись к хлипким локтям чуть более высокой, вечно настороженной Ефросиньи, оседлавшей мою вторую руку. Ее жидкие волосы отдавали рыжиной, но в сумраке этот момент терялся, превращая их просто в темные. Зато рядом, коленями к моим ребрам, восседала обладательница самых длинных и самых красивых волос в этой компании, стройная и строгая Александра. Тонкие плечи переходили в узкую грудную клетку, обрисованную мелко, но невероятно грациозно. Блестящая светлая завеса укрывала ее от чужих взоров не хуже отсутствовавшей одежды. Почему-то это волновало. Будучи выше соседствовавшей Ефросиньи, ростом Александра все же не дотягивала до завершавшей первый круг Ярославы, которая придерживала своим весом мою ногу по другую стороны от Варвары. Между их голов в разных местах периодически появлялись и вновь исчезали лица Амалии и еще одной ученицы, все время путаю ее имя.

      Жестко