Роковая страсть короля Миндовга (сборник). Юрий Татаринов

уже не вызывала в нем вожделения. «Пусть волки спят с ней!» – говорил себе циник. Но настоящей причины своего охлаждения он тогда еще не осознавал.

      Как-то в начале зимы светлейший засиделся в Варуте, да так и не поехал в очередной поход. Войско возглавил князь Довмонт.

      Очень скоро король пожалел о том, что остался, – одно за другим самые неприятные предчувствия начали одолевать его.

      Вдобавок в нем пробудилось чувство брезгливости к жене. Впервые со времени женитьбы на дочери князя Герденя несчастный подумал, что не мешало бы… избавиться от нее. Подсознание уже дразнило его немыслимыми грезами: опять стала вспоминаться жница в образе свояченицы…

      Прошло больше двух лет с тех пор, как повелитель видел княжну Липу в последний раз. Странно, но он продолжал думать о ней. В тот день, когда он опять вспомнил про нее, за окнами пела свою заунывную песнь декабрьская вьюга. В палате было тепло. Передвигаясь от окна к окну, государь подумал о беспощадной продолжительности предстоящего вечера. В какое-то мгновение в груди его что-то сжалось – и он увидел в двух шагах от себя полунагого бесенка с зелеными глазами. Видение проплыло около камина и, зависнув над огнем, принялось танцевать. Светлейший присмотрелся и узнал княжну Липу. Красавица дразнила его живостью своих движений, прозрачностью своего платья. Князь не выдержал, вытянул вперед руки и с нежностью произнес:

      – Подойди!

      Видение тут же исчезло, оставило после себя лишь продолжительный звон в ушах…

      – Почему я думаю об этой чертовке! – недовольный собой, вскричал государь. И заключил, словно желая освободить себя от какой-то навязчивой идеи: – Нельзя! Нельзя!

      В тот же вечер, когда бедняга уже лежал в кровати, ему в какой-то момент начало казаться, что он качается на волнах. Отблески от камина, протопленного ольховыми дровами, и широкое, как арена для поединка, ложе призывали к неподобающему для его возраста занятию. Повелитель простонал и в который раз за эти дни искренне пожалел, что отказался от суровых будней нынешнего зимнего похода…

      На следующий день, сидя за столом в трапезной, он как бы невзначай спросил у жены:

      – Как поживает твоя любезная сестрица?

      Вопрос удивил толстуху. Какое-то время она сосредоточенно разглядывала поставленное перед ней блюдо с едой. Потом ответила:

      – Доносят, завывать начала девка… Понятно, девятнадцать годочков уж! – и тихо добавила: – Пристроить бы ее.

      Сие предложение воодушевило светлейшего. Государь тут же ответил:

      – Готов помочь, – и неожиданно предложил: – Вызови ее. Пусть погостит. Варуту разные мужи наведывают. А вдруг понравится какой… Со своей стороны готов намекнуть тому, на кого она укажет.

      Толстуха поморщилась, бросила с выражением явного презрения:

      – Дюже упрямая! Ну, сущая кобылица! – и пояснила: – Давеча папенька приезжали, рассказывали, что уж сватались к ней. Знатные. Да только так и уехали несолоно хлебавши.

      Известие развеселило короля.

      – Вот