Город наших надежд. Юрий Горюнов

легко, Аркаша. Ты не видел смерти и тебе не виден был свет в конце тоннеля.

      – А ты видел?

      – Нет, и не тороплюсь. Но я общаюсь по работе с людьми, которые все это видели. Я не знаю, есть ли тоннель, да это и не важно.   И поверь, они точно знают, что такое будущее для них. Не берем суицид, это отклонение от нормы. Жизнь и называется жизнью, чтобы пройти весь путь во времени, что  уготован, а не прерывать его умышленно. Это больные на психику люди. Нормальные люди ценят жизнь, цепляются за нее, потому как хотят жить и в настоящем и в будущем. Оно им нужно. Ты даже не представляешь, как они цепляются за жизнь. И притом не за настоящее даже, потому, как оно плачевно, а за будущее, где они здоровы и могут мыслить. Если бы они не хотели жить в своем будущем, то и не старались бы выжить. Иногда делаешь операцию и видишь, что все конец. Ан, нет. Организм по каким-то только ему ведомым законам жизни, не дает ей угаснуть. Это не возможно понять, это надо видеть.

      – По логике ты прав.

      – Я прав по жизни, – прервал его Иван, – а есть там логика или нет, мне все равно. Люди хотят жить. Их не волнует прошлое, оно прожито. Они хотят испытать радость от жизни в будущем.

      – Сам-то куда залез со своими рассуждениями?

      – Я не залез. У меня в жизни есть компас – чужие жизни.

      – И куда ведет тебя этот компас?

      – В будущее, которого у тебя нет.

      – Только у меня?

      – У таких как ты, живущих одним днем, даже не днем, а мгновением. Прошло мгновение и хорошо. Что думать о завтрашнем дне. Пессимист ты, Аркаша. Циник. И вероятнее всего, тебе скучно жить. Вот если бы ты хотел своего будущего, то по-иному воспринимал бы мир.

      – Мир  прекрасен, но жесток.

      – Возможно, но на первом месте – прекрасен.

      – Ты становишься философом.

      – А иначе трудно. Я врач и вижу боль людей, тут по неволе задумаешься о жизни и смерти. Что такое смерть я не знаю, знаю только в физическом смысле, а вот, что такое жизнь вижу и наслаждаюсь.

      – А что часто костлявая заходит?

      – Бывает, но у нас строгий пропускной режим, не всегда удается прошмыгнуть не замеченной.

      – А если пропуск выпишут?

      – Да кто же ей выпишет? У нее же нет удостоверения личности.

      – Да, личность надо иметь.

      – Вот именно.

      – И что ты думаешь, когда вскрываешь черепную – коробку?

      – Что надо делать.

      – А что видишь?

      – Ну, если бы вскрыл твою, то очевидно ничего. Думаю, не увидел бы среди извилин, ни одной даже засохшей мысли. Но они же у тебя были? Куда исчезли? Или света бояться? – засмеялся он, – вот что я подумал бы.

      Есть теория, что мысли материальны, – с серьезным видом продолжил Иван.

      – Знаю, знаю, но все это рассуждения. Материальное, всегда является плодами духовного.

      – Но бывает и наоборот. Один создает картину, она материальна, а другие наслаждаются ей духовно.

      – Но сначала было духовное!

      – Оно как бы размножилось.

      – Ладно, хватит. Что воздух сотрясать зря.

      – А