Город наших надежд. Юрий Горюнов

а скейт для чего? Катаетесь?

      – Бывает. Времени свободного много, вот  и развлекаемся.

      Аркадий пригляделся к своим собеседникам. На вид им было не более пятидесяти:     – А сколько вам лет, мужики?

      – Мне сорок, а ему сорок два, – пояснил Андрей, – что выглядим старше?

      – Ну, уж не моложе точно. И часто вы ведете столь интеллектуальные беседы?

      – Когда есть настроение. Мы не ходим на работу регулярно, задача найти еду и ночлег. Но эти вопросы мы уже решили для себя.

      – И как вы оказались на этом дне?

      – На дне… – пробурчал Андрей, – это вы там в белых рубашках на дне. Все поставили на служение деньгам, а нас финансовый вопрос не затрагивает. Курс валют, с которым играют на бирже, нас не волнует. Наши источники доходов от мировой валюты не зависят.

      – А от чего зависят?

      – От опыта жизни, от везения. Вот ты отдал бутылку – везение.

      – Согласен. Не каждый день такая пруха думаю.

      – Не каждый. Так, что если рассуждать о дне, то это как посмотреть. Если все перевернуть, то получимся сверху мы со своей свободой, а все остальные барахтаются, чтобы удержать равновесие и не свалиться в неизвестность, а мы в ней уже давно освоились.

      – Слушай, интеллектуал, откуда познания, философские мысли?

      – Ничего особенного. Федора жена выгнала. Пил он сильно, а так мы с образованием, но сейчас оно нам без надобности.

      – А сейчас пьет?

      – Редко.

      – Так может быть вернуться?

      – А зачем, – ответил за себя Федор, – что я там получу? Тарелку супа, диван, тапочки и вечные поиски денег, которых всегда не хватает. Слишком дорогая плата за обед, чтобы слушать вечное бурчание. Я знаю, что говорю. Я по профессии психолог.

      – Вот потому и не смыслишь ни фига в физике, – перебил его Андрей, – и нечего лезть туда, где ты лох.

      – А ты сам кто? – обратился Аркадий к Андрею.

      – Инженер. Но я сам ушел, надоело жужжание над ухом пустых никчемных разговоров о работе. Дела нет, только разговоры. Кстати, у нас и прописка есть. Так что бомжи мы или нет вопрос сложный.

      – Да, мужики, не ожидал увидеть здесь интеллигенцию.

      – У нас много всяких. Кого только нет. Можно целый поселок составить из нас, но нам это не интересно. Нет полета мысли. Ограничение жизнедеятельности в материальном плане, ограничивает нашу духовную жизнь.

      – Нет, Федя, полет мысли в твоей голове ограничивает не материальная часть, а то, что появившаяся в твоих мозгах случайная мысль, так долго блуждает в твоих извилинах, что у нее не остается сил для полета.

      – Опять! Опять начинаешь?

      – Да, шучу я, шучу. Это виски тебе развязал язык. Так что Аркадий, не падшие мы люди. Читаем. Газет на улице много, вот и пополняем свои знания. А ты сам откуда свалился на нашу голову?

      Андрей сидел на бордюре, поставив ногу на скейт, и покачивал его.

      – Случайно забрел. Как сказал классик «Дело было вечером, делать было нечего».

      – Значит никуда не торопишься. Я было подумал чудной какой-то.