К вопросу о циклотации (сборник). Аркадий и Борис Стругацкие

Васильевич живо повернулся к нему.

      Но в эту минуту за столиком недалеко от них раздался взрыв молодого хохота, и ответа толстяка Алексей Петрович не расслышал. Разговор этот очень заинтересовал его. Он понял, что ему удалось услышать беседу богов – настоящих, прошедших через все испытания своей профессии межпланетников, причем как раз в такое время, когда это больше всего на свете занимало его. Молодежь приутихла, и он снова прислушался, неторопливо управляясь с борщом.

      – Запасы огромные, практически неисчерпаемые, – оживленно говорил Михаил Иванович. – «Не счесть алмазов», так сказать. Уран, торий, даже, как предполагают, заурановые элементы. И все это буквально под ногами.

      – Вот добраться туда будет трудновато, до этих запасов, – заметил Гриша. – Вообще, все планеты с атмосферами – гадость.

      – Кроме Земли, конечно, – сказал Федор. – Да, трудно будет добраться до Голконды. А еще труднее…

      – Еще труднее будет дотащить эти сокровища до дому. Не понимаю, – толстяк поскреб мизинцем недоуменно вздернутую бровь, – на что старик рассчитывает? Но у него есть что-то на уме, или за двадцать лет знакомства я ничего в нем не понял.

      – Работа на будущее. А наше дело – вперед, к звездам. – И Гриша прочитал звонко:

      Как аргонавты в старину,

      Покинув отчий дом,

      Поплыли мы, тирам-та-там,

      За золотым руном.

      Голконда… В старое доброе время мы не мечтали ни о каких таких сокровищах. Нужно было лететь и исследовать. Сколько открытий! Сколько новинок!

      – Помните Каллисто? – спросил Петр Васильевич.

      – Ого, помним ли мы Каллисто! – отозвался Гриша. – Аммиачный туман и всякая ползучая гадость. Мы привезли тогда полудохлого червяка длиной в три метра, и как же ликовали наши биологи! Но больше я туда, надеюсь, не вернусь. Каллисто… Зеленый мир, тьфу!

      Толстяк улыбнулся и обратился к Федору:

      – Поговаривают, что скоро снова направляют туда экспедицию. Полетишь?

      – Нет уж, дудки. Разве что опять с Гладковым.

      – А если бы с Краюхиным?

      Алексей Петрович отложил ложку и замер.

      – Или с Краюхиным. Старый диктатор как никто знает свое дело. Но ведь ему запрещено летать в опасные рейсы. А так – пожалуйста!

      Все почему-то рассмеялись.

      – Помнишь, десять… нет, одиннадцать лет тому назад?

      Федор поднял руку к лохматой макушке, и все рассмеялись еще громче.

      – Ну и что же, с кем не бывает, – сказал Михаил Иванович, вытирая ладонью глаза. – Но ты, я вижу, не забыл всемилостивейшей оплеухи!

      – Еще бы! – проворчал тот. – Ручка у него тяжелая. Как влепил, искры из глаз, сразу в чувство привел.

      – Кстати, о Краюхине, – заговорил Петр Васильевич. – Ведь это, конечно, его инициатива насчет «Хиуса»?

      – Разумеется. – Гриша поднял указательный палец, выпучил глаза и глухим голосом, имитируя кого-то (Алексей Петрович сразу понял – кого) пробубнил: – «Все сокровища вашей Урановой Голконды останутся