Ее последний вздох. Роберт Дугони

на нее сквозь кусты, но в последний миг, не добежав совсем чуть-чуть, развернулись и поскакали мимо, стуча копытами о землю.

      Сердце Трейси забилось, словно молот; пока она переводила дух, ей пришло в голову, что это лошади могли понестись, испугавшись треска сломанной ветки, а не ветка треснула оттого, что они понеслись. Она повернулась к кустам, откуда выскочили лошади, и снова заняла позицию для выстрела, хотя пистолет держала дулом к земле.

      – Уолтер Гипсон?

      Нет ответа.

      – Мистер Гипсон, подумайте о своей семье. Я вооружена, а через пять минут сюда нагрянут полицейские с собаками. Нам не нужны несчастные случаи, мистер Гипсон. Мы просто хотим поговорить. Уолтер?

      – Ладно. Ладно. – Гипсон появился из своего укрытия как-то вдруг.

      – Стоять! – завопила от неожиданности Трейси, вскидывая оружие. – Ни с места! Не двигаться!

      Гиспон продолжал идти на нее.

      – Стоять! – закричала она еще громче. – Я сказала, не двигаться!

      Гипсон застыл.

      – О’кей. О’кей.

      – Руки перед собой, чтобы я видела.

      Гипсон вытянул руки вперед. Они дрожали.

      – Ладони наружу! – скомандовала она.

      – Хорошо. Хорошо.

      – Где пушка?

      – До… дома.

      – При себе оружие есть?

      – Нет.

      – Руки держать. – Трейси сняла с пояса наручники, шагнула к Гипсону сзади и быстро защелкнула их вокруг его запястий.

      – Я ничего не делал, – сказал Гипсон. – Богом клянусь, я ее не убивал.

      Глава 10

      Гипсона поместили в камеру для жестких допросов на седьмом этаже Центра юстиции. Камеру – коробку без окон – заливало белое сияние флуоресцентных ламп. Заперли за ним дверь и оставили его «допечься» минут на двадцать-тридцать. За закрытой дверью стены словно сдвигались вокруг человека, и приходили мысли о многих годах заключения в точно такой же комнате.

      Рик Серабоне, старший прокурор и член МДОП, подошел к Трейси и Кинсу, и вместе они стали наблюдать за Гипсоном через одностороннее стекло. Учитель сидел за щербатым, исцарапанным столом, подняв плечи и опустив голову. С непокрытой головой он выглядел старше.

      – Как он с ней познакомился? – спросил Серабоне. Фац как-то заметил, что Серабоне был просто вылитый Джо Торре, бывший менеджер «Янки»[12], – та же лысина, тот же виноватый вид, те же темные мешки под усталыми глазами и та же небритость в конце рабочего дня.

      – Она училась в колледже, где Гипсон преподает, ходила к нему на занятия по литературе, – сказала Трейси. – Он сознался, что ездил вчера с ней в тот мотель на Авроре, но богом клянется, что не убивал.

      – Все они одно твердят, верно? – сказал Кинс. Он сел на стул возле мигающего разноцветными огоньками записывающего устройства.

      – Почему же он тогда побежал? – спросил Рик.

      – Говорит, сильно испугался и впал в панику, – сказала Трейси. – Он видел сюжет в новостях.

      – Его

12

«Нью-Йорк Янкиз» – бейсбольная команда.