Ее последний вздох. Роберт Дугони

угодно, не обязательно у нас. Слушайте, я же не могу быть в каждом из трех клубов круглые сутки семь дней в неделю. Я не утверждаю, что у нас такого не бывает, говорю только, что это не приветствуется. Если кого-то за этим делом застают, то гостя просто выгоняют вон, а танцовщицу увольняют.

      – Независимого предпринимателя, – напомнила Кроссуайт.

      – Послушайте, детектив, наш бизнес, конечно, притягивает уродов, но если они заявляются к нам, то быстро соображают, что у нас такие штуки не проходят, и сматываются.

      Но Трейси нравилось действовать Нэшу на нервы.

      – А какие штуки у вас проходят?

      – Я же говорил. У нас клуб для джентльменов. Как на Юге, там таких много. Парни просто хотят расслабиться, выпить, посмотреть, как танцуют красивые женщины.

      – Постоянные клиенты у вас есть?

      – Конечно. Спортсмены часто заходят, особенно бейсболисты, когда приезжают на серии. Но наш главный кусок хлеба с маслом – белые воротнички из центра. Вы бы не поверили, скажи я, кто к нам заходит.

      – Сомневаюсь, – ответила Трейси. – Но имена постоянных клиентов нам тоже понадобятся.

      – Я не веду списка клиентов.

      – Есть же у вас список имейлов, информационный бюллетень, что-нибудь подобное? – спросила она.

      – Не, лучшая реклама – это когда клиенты рекомендуют нас друг другу.

      – А как насчет веб-сайта?

      – Это есть, конечно.

      – Для чего?

      – Для рекламы. А еще для того, чтобы посетители могли войти в онлайн и заказать приватный танец от любимой танцовщицы.

      – Нам нужен список, – сказал Кинс.

      – Я все-таки поговорю со своим адвокатом. А вам разве не нужен ордер?

      Трейси вручила Нэшу визитку.

      – Я могу получить ордер еще до конца нашей беседы с вами, или вы можете согласиться сотрудничать с нами в деле об убийстве. В котором часу вы закрылись вчера?

      Вид у Нэша стал такой, как будто его головная боль вернулась.

      – В два. Распоряжение мэрии.

      – Танцовщицы расходятся сразу?

      – А чего им там торчать?

      – Вы видели, как уходила Анжела Шрайбер?

      – Нет.

      – А вы? – спросил Кинс. – Во сколько вы сами вышли из клуба?

      – Я заполнил учетные книги, просмотрел счета. Наверное, ушел в два тридцать – два сорок пять.

      – И куда вы пошли? – спросила Трейси.

      – Почему вы меня об этом спрашиваете?

      Но Кроссуайт не отвечала. И Кинс тоже. Молчание иногда действует сильнее слов.

      – Я вернулся домой и лег спать.

      – Кто-нибудь может это подтвердить?

      – Моя жена.

      Трейси бросила на Кинса взгляд, означавший «продолжай без меня», а сама отошла к шкафам-витринам.

      – Камеры в клубе постоянно действуют? – спросил Кинс.

      Нэш следил глазами за Трейси.

      – Думаю, работают в круглосуточном режиме, – сказал он.

      – Нам понадобятся съемки вчерашнего вечера. Позвоните в клуб, скажите, пусть не стирают. Вы говорили, что камеры следят за парковкой. А танцовщицы оставляют свои машины там же?

      – В