Сестры. Александр Дюдин

помешалась с горя. Около года лечилась в психиатрической лечебнице, а когда выписалась, стала ненавидеть дочь, всячески избегала ее. Все заботы о Марине взял на себя отец.

      Марина умна, трудолюбива, терпелива и очень настойчива. Она часами стояла за операционным столом, носилась по отделению на протезе, и никто не знал, что новый протез неудобен, натер на культе рану и нестерпимо болезнен каждый шаг. Врачей не хватало, работы много, все жаловались на усталость – она никогда! Примирившись со своей участью, Марина решила посвятить себя науке, работала, не щадя себя, не зная, что такое отдых. Никогда не давала себе скидки. Все занятия со студентами проводила только на ногах. Из клиники мчалась на другой конец города в библиотеку института. Трамвай часто не ходил. Восемь километров она подпрыгивала на здоровой ноге, таща с собой тяжелый протез. Чего это ей стоило, знала только она сама. Всегда ровная, доброжелательная, всегда с приветливой улыбкой.

      Звонок телефона вывел Валю из задумчивости. Сняла трубку, говорила сестра приемного покоя:

      – Валентина Михайловна, поступил больной с вывихом плеча.

      – Поднимайте его в перевязочную (хирургия находилась на втором этаже), я сейчас туда поднимусь.

      Через несколько минут Валя осматривала больного. Это был хорошего телосложения молодой мужчина. Справа нормальной окружности плеча не было. Головка плотным шаром прощупывалась под ключицей.

      – Часто вывихиваете плечо? – спросила Валя.

      – Первый раз. Я поскользнулся, упал на локоть, и вот, видите?

      – Ничего, сейчас поправим – Валя несколько раз видела, как вправляют вывих по методу Джанилидзе. В перевязочной для этой цели был кирпич, обтянутый марлей. Валя положила больного на стол, опустила руку, привязала к кисти кирпич. Вышла. Вернулась минут через пятнадцать. Головка плеча подошла к подмышечной впадине. «Теперь легонько подтолкнуть, чтоб встала на место», – подумала она. Сняла кирпич, взялась за руку, головка снова ускользнула под ключицу. Валя снова повесила кирпич, снова пришла через пятнадцать минут, и снова всё повторилось.

      В ординаторской никого не было – шел операционный день. Марина Алексеевна занималась со студентами, позвать на помощь некого. Когда Валя пришла в третий раз в перевязочную – она была пуста. Больной сбежал вместе с кирпичом! Занятия закончились, студенты спускались по лестнице. Расстроенная, она вошла в ординаторскую, где находились Елизавета Семеновна и Марина.

      – Что с вами? – спросила Марина, заметив, что на Вале лица нет.

      Валя рассказала.

      – Не успеют из яйца вылупиться, а уже берутся лечить! Вот из-за такой дуры престиж клиники страдает. Вы хоть понимаете, что о нас будут говорить? В клинике не сумели выправить вывих! Когда его безграмотные бабки выправляют! Вот он, наверное, к бабке и побежал! – с презрением, прищурив глаза, холодно говорила Елизавета Семеновна. – Я еще в первый день поразилась, как вы, не окончив институт,