Повесть о плуте и монахе. Илья Бояшов

? Уж точно, Алешкою, как зовут нашего кривого кабатчика.

      И сказал другой странник, поглядев на младенчика:

      – Не быть ему кабацким гулякой, не быть безродным теребнем. Не цветок ли он на унавоженной почве? Праведник вырастет в вертепе!

      Мать и ее подруги со смеху покатывались:

      – Ах, быть ему праведником! Третий странник попросил:

      – Повесьте ему нашу ладанку. Гулящая мать отвечала:

      – Коли сами дарите, сами вешайте! Не нашлось ни куска хлеба в той избе, но налили им вина в баклаги. Они кланялись, прощались, за винцо благодарили.

2

      Пришли странники в село. И там рожала баба. Изба была богатой и хозяйство ладным. Когда родилось дите, мужик роженицы вспомнил о пришедших и вынес им хлеба. Они попросили взглянуть на младенца. И спросил мужика один странник:

      – Не Алексеем ли задумал назвать сынка?

      – Так и есть, – отвечал отец. – В честь Алексея, Божьего человека! Будет теперь кому умножать мое богатство, будет он мне помощником и отрадой!

      Другой странник покачал головой:

      – Не быть ему опорой, не быть благочестивым – вечным огорчением будет твой сын!

      Младенец между тем от груди материнской отворачивался да морщился, а когда вином обмочили его губы, успокоился.

      Третий странник вытащил ладанку:

      – Повесьте-ка ее на младенца. Богобоязненные родители его послушались и повесили младенцу маленькую ладанку.

      С тем поклонились странники, попрощались.

3

      Пришли они к царскому дворцу. Повсюду был праздник – царица родила сына. По городам и весям разнеслась весть о наследнике. В столице палили из пушек, вились знамена да флаги. Толпился народ, пьяный и веселый, кричал «ура». Приезжали во дворец кареты сановников, спешили вельможи поздравить государя. Ликовал сам венценосный отец – прежде рождались у них с царицей одни дочери. Приказывал государь:

      – Громче, громче играть оркестрам. Веселее, веселее гулять моему народу! Есть у России будущее, есть наследник царского престола!

      Стража странников не пропустила:

      – Кто вы такие? Ну-ка, повертайте прочь, а то угостим прикладами и старость!

      Один странник спросил:

      – А что, служивые, не слышали, не Алексеем ли назовут царского сыночка?

      Отвечали:

      – Тебе какое дело, бродяга? Ступай вон от ограды, иначе будет несдобровать.

      Другой же странник сказал:

      – Неужто не допустят хоть глазком одним взглянуть на младенчика, предсказать ему судьбу?

      Засмеялись гвардейцы:

      – Эка взял! Да знаешь ли ты, кто это за младенчик? Венценосец будущий, сам царский сын! Ему уже на роду быть счастливым написано!

      Третий странник достал ладанку:

      – Ну, коли так, может, передадите наш подарок царскому наследнику?

      Солдаты им сказали с укоризной:

      – Да разве вы не знаете, убогие, что у младенчика уже есть крестики, ладанки, брильянтами осыпаны, на золотых цепочках, что же вы суете чумазую свою ладанку? Ну, не с ума выжившие? Кто будет и прикасаться к ней во дворце, кто ее и поднести-то посмеет царевичу?

      Странники тогда поклонились и пошли.

      Такова присказка.

      А вот повесть о плуте и монахе.

      Глава I

1

      Потаскушкиного сына крестил пьяный поп в хлеву – церковь в тот год сгорела, в избе же шла гулянка. И когда несли его, то уронила мать младенца в лужу – мокрым стал ребенок еще до крещения. Но не заплакал.

      Затем принялся поп над ним читать молитву, и запинался, и забывал ее. Взяв дите на дрожащие руки, уронил тут же в корыто, поставленное купелью. Младенчик и голоса не подал.

      Отхлебывал поп из початой бутыли и обливал его водой в холодной купели – посинел младенец, но молчал. Поп же подумал:

      – Все равно пропадет у потаскухи младенец, как помирали прежние.

      И были: крестным отцом – пропойца кладбищенский сторож, а крестной матерью – старуха-сводница. Она, наклоняясь над младенчиком, чуть на него не падала. Не во что было завернуть дитя. Нашли дерюгу и завернули в дерюгу. Когда же выносили крещеного, то, о порог споткнувшись, свалился с младенцем крестный – в третий раз искупался малой – но не услышали даже писку. В избе стояли крик да топот, проминали полы сапогами подгулявшие кавалеры, звенели разбиваемые стаканы и наяривала гармошка. О крещеном забыли – взялись тут же крестины праздновать.

      Младенец же заснул.

      Назвали его Алексеем, в честь кривого кабатчика.

2

      Понесли крестить своего сынка и благочестивые родители.

      На паперти раскричался младенец и требовал всем своим видом, чтобы его распеленали. Когда же кроткая матушка его освободила – пустил длинную струйку. Отец, поглядев на это, обрадовался:

      – Хорошо,