Пангея приветствует тебя!. Оливия Штерн

спросил Миэлд, – мы могли бы его обменять…

      – Не будь дураком. Неужели ты думаешь, что настоящего визара будут менять на никому не нужного мечника?

      – Он еще жив? Ты уверяла, что собственноручно вынешь из него все внутренности и заставишь их сожрать.

      – Допустим, жив, – неохотно сказала Лисса, – но это не значит, что я его отдам и лишу себя определенного рода удовольствия.

      Воцарилась тишина, а затем Миэлд поинтересовался:

      – Какого рода удовольствия ты не хочешь себя лишать, Лисса? Прежде чем идти к тебе, я говорил с другими, и они сказали, что видели сквозь окна твоего примитива. Он жив и здоров, к тому же, свободно разгуливает по дому. Готов поклясться, он сейчас где-нибудь рядом, подслушивает нас… Ты соображаешь, что делаешь, Лисса?

      – Вполне, – таким был ответ, – и я его не отдам ни тебе, ни кому бы то ни было. У меня на него свои планы. А что до разведчика – попробуйте спасти его самостоятельно. У вас и без меня немалые ресурсы, которые могут быть задействованы.

      – Когда тебя нашли, ты была куда более покладистой.

      – За эти годы я сполна расплатилась за оказанную мне помощь, не так ли?

      Скрипнул табурет, снова раздался звук шагов.

      – Лисса, – негромко произнес Миэлд с непонятной тоской в голосе, – все эти годы я терпеливо ждал тебя, и твоим ответом всегда было «нет». Теперь ты приводишь в дом первого встречного примитива и отказываешься его отдать в обмен на нашего разведчика. Что я должен думать? Ты с ним спишь?

      – Спроси у него, – хмыкнула в ответ Лисса.

      Уннар отшатнулся от двери, не зная, что делать – то ли ложиться в кровать и притворяться умирающим, то ли наоборот – сей же миг отламывать ножку табурета и приложить ею по голове любопытного (но что скажет на это Лисса? А вдруг не одобрит?)

      Дверь медленно отворилась, и на пороге застыл высокий светловолосый мужчина с глазами такими же холодными, как и у Лиссы. По телосложению он походил на книжника – худой, чуть сутулый, а черное облегающее одеяние делало его похожим на паука-сенокосца. Он замер, сверля взглядом Уннара, а затем обернулся к Лиссе.

      – Что-то он слишком хорошо выглядит для человека, которого подвергали немыслимым мучениям.

      – Я не хочу, чтобы он умер у меня на руках, – сухо рассмеялась она, – спрашивай, что хотел и проваливай. У меня и без тебя много дел.

      Мужчина вновь уставился на Уннара.

      – Пленник и раб не смеет смотреть на хозяев, – хлестко сказал он, – на колени.

      – Ответ на свой вопрос ты можешь получить и без условностей, – Лисса появилась в дверном проеме и выглянула из-за плеча Миэлда. Ее лицо было бледным, но спокойным.

      – Нет, он не будет говорить со мной как равный, – прошипел мужчина и повторил, – на колени.

      Уннар ощутил, как каменеют мускулы. Что-то было не так с этим Миэлдом… И что-то он делал в данный момент, потому что ноги вдруг сами собой начали подгибаться.

      – Миэлд, ты в моем доме, – предостерегающе прошелестела Лисса.

      – Не вмешивайся, – огрызнулся тот, – я