Кром желтый. Шутовской хоровод (сборник). Олдос Хаксли

в десять ярдов и при первом взгляде эту потайную дверь можно было принять за стеллаж с настоящими книгами. Перед муляжом стоял мистер Скоуган с чашкой кофе в руках и, прихлебывая, проводил инвентаризацию библиотеки.

      – Нижний ряд, – говорил он, – заполнен четырнадцатитомной энциклопедией. Она полезна, хоть и скучновата, как «Словарь финского языка» Капрималджа. «Биографический словарь» более привлекателен. «Биографии людей, рожденных великими», «Биографии людей, достигших величия», «Биографии людей, ставших великими невольно» и «Биографии людей, которые так и не стали великими». Еще выше – десять томов «Трудов и странствий» Сома, между тем как роман неизвестного автора «Охота на дикого гуся» уместился в шести. Так-так, а это что такое? – Мистер Скоуган поднялся на цыпочки и всмотрелся в верхние полки. – Семь томов «Повестей Нокспотча». «Повести Нокспотча», – повторил он и, обернувшись, добавил: – О, дорогой Генри, это жемчужина вашего собрания. Я бы охотно отдал за них всю остальную библиотеку.

      Счастливый обладатель множества первых изданий, мистер Уимбуш позволил себе снисходительно улыбнуться.

      – Возможно ли, – продолжил мистер Скоуган, – что здесь лишь корешки с названиями? – Он открыл шкаф и заглянул внутрь, словно ожидая увидеть за дверью сами книги. – Фу! – фыркнул он и закрыл дверь. – Пахнет пылью и плесенью. Весьма символично! Человек обращается к великим шедеврам прошлого в надежде на чудесное просветление и, открыв их, находит лишь тьму, пыль и легкий запах разложения. В конце концов, что есть чтение, если не порок, такой же как пьянство, сластолюбие и любой иной способ потакания своим слабостям? Мы читаем, чтобы пощекотать и позабавить свой ум, а пуще всего – чтобы избежать необходимости думать. Тем не менее, «Повести Нокспотча»…

      Он глубокомысленно помолчал, барабаня пальцами по корешкам несуществующих, недосягаемых книг.

      – А я не согласна с вами относительно чтения, – сказала Мэри. – Я имею в виду серьезное чтение, разумеется.

      – Конечно, Мэри, конечно, – уверил ее мистер Скоуган. – Я совершенно забыл, что в этой комнате есть серьезные люди.

      – Мне нравится идея издания биографических серий, – вступил Дэнис. – Это всеобъемлющий проект, в нем найдется место для всех нас.

      – Да, биографии это хорошо, биографии это прекрасно, – согласился мистер Скоуган. – Я представляю их себе написанными в изящном стиле времен Регентства, быть может, самим доктором Ламприером[38] – эдакий вербальный Брайтонский павильон[39]. Вы знаете классический словарь Ламприера? Ах! – Мистер Скоуган поднял руку и снова уронил ее, давая этим жестом понять, что не находит слов. – Почитайте его биографию Елены, почитайте, как Юпитер в облике лебедя «сумел воспользоваться своим положением», явившись перед Ледой. Подумать только, что и эти биографии великих могли быть, нет, должны быть написаны им! Какой это труд, Генри! А из-за идиотской организации

38

Имеется в виду Джон Ламприер (ок. 1765–1824) – автор новаторского для своей эпохи словаря античности. Его «Полный словарь классических имен и названий, упомянутых древними авторами», впервые увидевший свет в 1792 году, переиздавался вплоть до нашего времени и служил источником вдохновения для многих английских поэтов XIX века.

39

Королевский, или Брайтонский, павильон – бывшая приморская резиденция королей Великобритании, памятник архитектуры «индо-сарацинского» стиля 1810-х годов.