Египетское метро. Роман. Сергей Шикера

тут человек-свинья объявился, – сообщил хозяин.

      Тягин не сразу и вспомнил этого легендарного персонажа городского фольклора более чем двадцатилетней давности.

      – Опять?

      – Герои городских мифов не умирают. Хотя, возможно, это уже какой-то другой. Может быть, преемник. Или даже сын. Человек-свинья юниор. Будущее предсказывает.

      Заговорили о событиях последнего года, об общих знакомых. Говорил больше Тверязов. Тягин слушал без интереса. От здешних новостей он устал еще в Москве. К тому же он уже давно решил, что всё происходящее здесь не его дело.

      В большой, с лепниной и высокими окнами, но донельзя захламленной комнате не было верхнего света, по углам ютились мелкие тусклые светильники, и обступавший полумрак, мороча Тягина, как будто не позволял ему без оговорок признать в собеседнике прежнего Тверязова. Как если бы в наружности того, кроме естественных изменений (он заметно похудел), произошли и некоторые невозможные. Прежде всего с глазами – они, казалось, стали ближе друг к другу, глубже и меньше, и оттого обычно рассеянно-усмешливый взгляд Тверязова превратился в неподвижный и настороженный. Как из подвала, снизу вверх. Тягин встречал такое выражение у завязавших наркоманов. Продолжая рассказывать об общих знакомых, Тверязов время от времени выходил за чем-нибудь в смежную с комнатой ярко освещенную кухню, и Тягину показалось, что происходит это всякий раз, когда он, Тягин, невольно начинает к нему приглядываться. По дошедшим до Тягина слухам Тверязов за те два с лишним года, что они не виделись, успел жениться и разойтись.

      Усевшись, наконец, за стол, Тверязов подытожил:

      – В общем, кто во что горазд.

      – Ну а ты-то как тут? – спросил Тягин.

      Тверязов пожал плечами.

      – Живу себе. Повесть о голом и небогатом человеке. Продолжение.

      – Погоди. А чем кончилось у вас с Абакумовым?

      Это была скверная история. Тверязов выручил из беды их общего старого знакомого – одолжил крупную сумму, все свои сбережения. Когда подошёл срок возвращать долг, тот на пустом месте устроил громкую демонстративную ссору, объявил Тверязова негодяем, изобразил себя смертельно обиженным и под этим предлогом отказался платить. А потом и вовсе исчез. Тягин столкнулся с ним как-то раз в Москве.

      – Да ничем, – нехотя ответил Тверязов. – Хотя он теперь опять здесь ошивается.

      – А ты что?

      – А! – махнул ладонью Тверязов. – Там, кажется, уже и срок расписки истёк… или вот-вот.

      – Щедрый ты, такими деньгами разбрасываться. Он, кстати, где живёт, там же?

      – Вроде бы да. У него там еще сосед Бурый. Помнишь такого?

      – Художник?

      – Да. Говорят, в Киеве на Козьем Болоте Леконт де Лилля читал восставшим.

      – Красиво.

      Когда они распили бутылку вина, Тверязов побежал в магазин. Пока его не было, в дверь постучали,