Египетское метро. Роман. Сергей Шикера

абакумовской висела табличка: «Не стучать, не звонить, не беспокоить!»

      – Я сейчас ментов вызову! – отозвался Абакумов на стук, но когда Тягин назвал себя, защелкал замками и воскликнул: – Ух ты! День приятных сюрпризов просто!

      Волнение хозяина Тягин, если бы не стал свидетелем скандала, мог бы принять и за радость.

      – Проходи!

      После Хвёдоровой захламленной халупы светлое и просторное до гулкости помещение с ободранными стенами и наполовину обвалившимся потолком несказанно обрадовало Тягина. Половину без потолка отгораживала великолепная резная ширма с вышитыми по шелку пионами и утками; в книжном шкафу затертым золотом отсвечивали широкие корешки томов; прямо напротив Тягина ярким пятном горела картинка с толстомясым Шивой, весёлой многорукостью напоминавшим швейцарские перочинные ножи с рекламных щитов. У Абакумова при всей его страсти к старине, к вещам и вещицам, было странное равнодушие к уюту.

      – Это от тебя с таким боем выходили? – спросил Тягин.

      Румяный от возбуждения Абакумов махнул рукой.

      – А! ерунда. Небольшое недоразумение. Люди сами не знают, что хотят. – Беспечный тон хозяина был вполне искренним – скандалы для него всегда были делом почти обычным. – Но ты-то какими судьбами? Садись.

      Покрытый скатертью стол, как всегда, был отлично сервирован – любил, стервец, хорошую посуду.

      Вешая на спинку стула сумку и усаживаясь, Тягин поймал себя на том, что готовится к долгому, нелегкому разговору, и подумал: да какого черта! Здесь, где всё рядом, на расстоянии вытянутой руки, какие могут быть церемонии? И он решил не тратить времени на вступление.

      – Извини, но я к тебе тоже с угрозами, – сказал он. – Не с такими кровавыми, как предыдущий гость, но…

      Абакумов несколько секунд смотрел на Тягина, потом сказал:

      – Час от часу не легче. То есть ты тоже, что ли, ругаться пришел?

      Тягин не ответил.

      – Вот тоска! – горько воскликнул Абакумов.

      – А что тебе? Пока не остыл, пока в образе…

      – Да ну!.. Это, знаешь, как одна соната заканчивается аллегро, и следующая начинается с аллегро. Нудновато как-то. Ладно, давай, что там у тебя: за что ты меня решил покарать?

      – Кум, надо вернуть Ферзю его деньги.

      («Ферзь» была еще юношеская кличка Тверязова, полученная им, видимо, по отдаленному созвучию с фамилией, но очень редко употреблявшаяся ввиду полного несоответствия).

      Абакумов удивлённо поднял брови.

      – Что, прямо специально для этого из Москвы ехал? – спросил он, веселея на глазах. – Ты пьяный, нет?

      – Из Москвы я приехал продавать квартиру. Нет, не пьяный.

      – А почему тогда начинаешь с угроз, требований? Ни тебе здрасьте, ни пожалуйста… что за манеры?

      Тягин тем временем достал записную книжку, написал на листке свой номер телефона, листок вырвал и положил на стол перед Абакумовым.

      – В общем,