Морские титаны. Густав Эмар

противоположность с теми, кого они должны были охранять. Бедняги-пеоны дрожали всем телом и дико озирались вокруг, готовые дать стрекача при первом же признаке переполоха; дон Хесус Ордоньес, бледный как мертвец, дрожал сильнее всех, беспрестанно ударяя себя в грудь, и бормотал молитвы, сам не понимая, что делает.

      Женщины оказались гораздо храбрее. Немного опомнившись от первого испуга, они принялись с любопытством осматриваться и невольно сравнивали жалкий вид своих пеонов с выражением беспечной отваги графских слуг; они понимали, что в случае нападения могли рассчитывать только на их защиту.

      Треск доносившейся до них ружейной пальбы еще больше усилил страх и смятение пеонов; некоторые из них в душе уже были готовы дать тягу, но Мигель, который встрепенулся, заслышав перестрелку, словно благородный конь, почувствовавший шпоры, повернулся к трусам, взвел курок пистолета и с выражением во взоре, в значении которого ошибиться было нельзя, грозно крикнул:

      – Первому, кто тронется с места, я всажу пулю в лоб! Предостережение возымело действие, пеоны не заставили повторять его, и все пришло в надлежащий порядок.

      Спустя немного времени шесть или восемь окровавленных негров в страхе пробежали на некотором расстоянии от дороги. Увидев, что они бегут в ужасе, трусы вдруг превратились в храбрецов и хотели было по ним стрелять.

      – Побежденных не бьют, – опять сказал Мигель Баск.

      И великодушный флибустьер презрительно пожал плечами.

      – Однако, друг мой, – обратилась к нему донья Флора, – зачем же нам оставаться здесь дольше? Быть может, ваш господин подвергается опасности! Лучше бы поспешить к нему на помощь.

      – И в самом деле, – прибавила донья Линда. – Бедный граф! Нельзя же оставить его таким образом одного. Ради бога, отправимся за ним вслед!

      – Прелестнейшие сеньориты, – возразил Мигель Баск с поклоном и сладкой улыбкой, – если его сиятельство и находится в опасности, то, как бы велика она ни была, это его дело, он выпутается, как сумеет. Мне же он приказал оставаться здесь и охранять вас, что я и исполню, хоть бы целый легион чертей налетел сюда невзначай и попытался переломать нам ребра.

      – А что если он убит?! – вскричала донья Флора в ужасе.

      – Убит? Он-то? – пожал плечами флибустьер. – Видно, что вы не знаете его, сеньорита! Не настолько он неловок.

      – Все же его могли ранить, – прибавила донья Линда.

      – Ранить? Его? Это невозможно. Во-первых, сражение – это его стихия, он счастлив только там.

      – Но а все же? – настаивали девушки.

      – Ну, что я вам говорил? – бесцеремонно перебил их Мигель. – Вот он возвращается – такой же веселый и бодрый, как будто ездил на прогулку. Вы его видите?

      – Да, да, это правда! – с живостью сказала донья Флора, бледное лицо которой вдруг вспыхнуло.

      – Действительно, это он, – прибавила донья Линда вполголоса. – Странно, – докончила она про себя, – он совершенно преобразился, какая гордая осанка! Я совсем не знала его до сих пор!

      Она вздохнула и отвернулась.

      – Прости