Я научилась просто, мудро жить. Стихотворения 1909–1964. Анна Ахматова

«Seigneur, ayez pitie de nous»[1].

      Ты сказки давней горестных заметок,

      Душа моя, не тронь и не ищи…

      Смотрю, блестящих севрских статуэток

      Померкли глянцевитые плащи.

      Последний луч, и желтый и тяжелый,

      Застыл в букете ярких георгин,

      И как во сне я слышу звук виолы

      И редкие аккорды клавесин.

1911

      Сад

      Он весь сверкает и хрустит,

      Обледенелый сад.

      Ушедший от меня грустит,

      Но нет пути назад.

      И солнца бледный тусклый лик —

      Лишь круглое окно;

      Я тайно знаю, чей двойник

      Приник к нему давно.

      Здесь мой покой навеки взят

      Предчувствием беды,

      Сквозь тонкий лед еще сквозят

      Вчерашние следы.

      Склонился тусклый мертвый лик

      К немому сну полей,

      И замирает острый крик

      Отсталых журавлей.

1911, Царское Село

      Подражание И. Ф. Анненскому

      И с тобой, моей первой причудой,

      Я простился. Восток голубел.

      Просто молвила: «Я не забуду».

      Я не сразу поверил тебе.

      Возникают, стираются лица,

      Мил сегодня, а завтра далек.

      Отчего же на этой странице

      Я когда-то загнул уголок?

      И всегда открывается книга

      В том же месте. И странно тогда:

      Все как будто с прощального мига

      Не прошли невозвратно года.

      О, сказавший, что сердце из камня,

      Знал наверно: оно из огня…

      Никогда не пойму, ты близка мне

      Или только любила меня.

1911

      «Мурка, не ходи, там сыч…»

      Мурка, не ходи, там сыч

      На подушке вышит,

      Мурка серый, не мурлычь,

      Дедушка услышит.

      Няня, не горит свеча,

      И скребутся мыши.

      Я боюсь того сыча,

      Для чего он вышит?

<1911>

      Надпись на неоконченном портрете

      О, не вздыхайте обо мне,

      Печаль преступна и напрасна,

      Я здесь, на сером полотне,

      Возникла странно и неясно.

      Взлетевших рук излом больной,

      В глазах улыбка исступленья,

      Я не могла бы стать иной

      Пред горьким часом наслажденья.

      Он так хотел, он так велел

      Словами мертвыми и злыми.

      Мой рот тревожно заалел,

      И щеки стали снеговыми.

      И нет греха в его вине,

      Ушел, глядит в глаза другие,

      Но ничего не снится мне

      В моей предсмертной летаргии.

1911

      Исповедь

      Умолк простивший мне грехи.

      Лиловый сумрак гасит свечи,

      И темная епитрахиль

      Накрыла голову и плечи.

      Не тот ли голос: «Дева! встань…»

      Удары сердца чаще, чаще,

      Прикосновение сквозь ткань

      Руки, рассеянно крестящей.

1911, Царское Село

1

Господи, помилуй нас (фр.).