Петрушка на балу. Валерий Вайнин

Макарову. Пока задор не пропал.

      «Знаешь, где у меня твой задор?!» – едва не выдал Валентин, но сдержался. Они пристроились к телефону-автомату. Трубку опять сняла мать и доложила, что Сережа еще не вернулся: пятница все же.

      – Хватит, – буркнул Валентин.

      – Нет, не хватит! – ожгла его взглядом Катя – Как он узнал, где я учусь?! Как узнал, что мы сегодня встречаемся?!

      Валентин разозлился тоже.

      – Я ему сказал! Это тайна государственная?!

      Катя притопнула каблучком.

      – Трепался бы меньше! А то «пришел, увидел, осудил»! И как я жила без этого?!

      Они стояли у телефона-автомата, готовые поссориться.

      Валентин опустил взгляд.

      – Ладно, есть одна идейка. – Он набрал номер Дины Белых и в коротком разговоре с ее папой выяснил, что «Диночка на прогулке с Сережей, обещали вернуться к одиннадцати». Сообщив это Кате, Валентин отрезал: – Звонить больше не буду.

      Катя скривила губы.

      – Бабник твой Макаров.

      – Ты про Дину?

      – Ага. Видела, как они на кухне… Ладно, дело не мое.

      Валентин вдруг ощутил себя задетым.

      – У Макарова с Динкой ничего нет – пусть гуляют хоть до утра. Не надо грязи.

      Катя внезапно успокоилась.

      – Конечно, пусть гуляют. – Она взяла Валентина под руку. – И мы с тобой пройдемся. Чтоб ужастик выветрить из головы.

      Их прогулка, однако, длилась не долго: Катя все же устала. И главное, Макаров, как Фома Опискин, можно сказать, «блистал своим отсутствием». Валентин проводил Катю, условился созвониться завтра и получил заслуженный поцелуй в щеку.

      Дома все уже спали. Валентин прошел в свою комнату, извлек из кармана две записки Макарова и, повертев их в руке, бросил на письменный стол. Затем, раздевшись до трусов, отправился в душ. Вернувшись, он застал у себя сестру. В ночной рубашке Ольга сидела на тахте и при свете бра читала пресловутые записки.

      – Это что еще такое?! – рявкнул Валентин. – Ну-ка, брысь!

      – Не ори, предков разбудишь, – прошипела девочка. – Киселем ты был, киселем останешься.

      – Ах ты задница с ушами… – задохнулся от возмущения старший брат. – Вали отсюда, пока не огребла.

      Ольга не шелохнулась.

      – Там был Макаров, да? Так и знала, так и знала…

      – Что ты знала?! Спать иди!

      – Ага, щас! Тут меры принимать надо!

      Валентин прыснул. Злость его улеглась.

      – Какие меры, козявка нахальная?

      Чуть подумав, Ольга скомкала записки.

      – О’кей, поступаю в балетное училище.

      Валентин не рассмеялся, так как хорошо знал свою сестру.

      – Тебе уже двенадцать, – заметил он рассудительно. – Для балета ты старуха. Угомонись.

      Поднявшись с тахты, Ольга пошла к двери и на пороге обернулась. Сквозь ночную рубашку проступала ее угловатая фигурка.

      – В балете я буду лучшей, – отчеканила девочка. – Валька, ты меня знаешь.

      Валентин обалдело присел на тахту.