Лот праведный. Лабиринт. Рамиз Миртаги оглы Асланов

Моя дочь! Ты, кто с презрением всегда смотрела на всех мужчин, говоришь со мной о любви? Я даже стал сомневаться – знакомо ли тебе само слово «любовь»?

      – А с кем мне еще говорить об этом? – воскликнула обиженно девушка. – Идти за советом к твоей глупой супруге? Или же к сестре, которая знает о любви слишком много?

      Фараон снова нахмурился.

      – Уж не влюбилась ли ты сама? Скажи мне честно!

      – Нет! – твердо ответила принцесса. – Я всего лишь хочу использовать чувство этого человека себе на пользу. Я хочу взять его в телохранители. Это – разумно!

      – Это больше похоже на безумие! Хочешь иметь в своем доме белокурых сынов Нахарина? Я распоряжусь, чтобы таких нашли, и сам их отберу для службы моей дочери. Но этот человек больше никогда не войдет в ворота твоего сада!

      – Он и сейчас в моем доме. И я не отпущу его, пока не получу твоего согласия! – упорствовала девушка.

      – Ты оставила его в своем доме на ночь?! – пораженно воскликнул фараон, встал со своего места и пошел к дверям мимо дочери.

      – Если ты не выполнишь моей просьбы, я никогда не выполню твоей! – в отчаяние крикнула девушка.

      Фараон медленно обернулся:

      – Что ты сказала?

      – Оставь его мне – и я сделаю то, чего ты от меня ждешь!

      Они в молчании смотрели друг на друга: дочь – с мольбой, отец – с укором и удивлением.

      – Я подумаю, – бросил фараон угрюмо и вышел.

      9

      Было уже позднее утро, время приближалось к пятой черте, когда за Лотом зашли две служанки и объявили, что его требует госпожа. Следуя за ними через ряд залов, Лот очутился на широкой веранде, где увидел принцессу Нефрусебек, задумчиво смотрящую в сад. Услышав шаги, она нетерпеливо обернулась. Подведя Лота к госпоже, служанки поклонились и ушли.

      – Ты тоже иди, – сдержанно бросила принцесса стоявшей рядом Афири и снова отвернулась.

      – Я буду недалеко, – ответила девушка недовольно и неспешно прошла в одну из распахнутых дверей.

      Стоя в нескольких шагах, Лот исподлобья разглядывал тонкий профиль принцессы. Одета она была просто, по-домашнему: на ней был лишь калазирис бледно-зеленого цвета, повязанный небрежным узлом на высокой талии узкой белой лентой, такого же белого цвета была плетеная наплечная накидка, а коротко отстриженные черные волосы обхватывал низко надвинутый на лоб медный обруч.

      – Ты не хочешь поприветствовать свою госпожу? Тебя не учили родители почтительности? – спросила девушка с нескрываемой обидой.

      – Прости мне мою невежливость, о, госпожа, но я теряю дар речи всякий раз, когда перед моим взором возникает твой лучезарный лик! – поспешил оправдаться Лот.

      – Что ты хочешь этим сказать? – нервно встрепенулась девушка, едва сдержавшись, чтобы не посмотреть на него.

      – Только то, Великая Дочь, что считаю недостойным себя не только говорить с тобой, но даже дышать одним воздухом.

      – Вот как? Вчера, стоя под моими стрелами, ты не показался мне таким робким.

      – Это не робость, моя госпожа.

      – А