In carne. Алексей Владимирович Баев

не кипятись ты. Остынь, – перебил зодчего Мартынов. – Все прочие дела подождут. Верь мне. Это главное. И мне, и Лизавете Петровне, пусть она об этом не знает. И тебе. И даже распоследнему холопу. Взять хоть Тишу твоего. Сам же видишь, сам чувствуешь, что прав я. Нет?

      – Кто ж его знает? – пожал плечами Варфоломей Варфоломеевич. – По твоим словам – прав. Но есть еще головы.

      – Как не быть? Есть, – согласился Олег Прокопович. – Но не все с разумом. Да и чего спорить теперь? Работу ты закончил. Молодец, не схалтурил нигде. Я ж над Мортою не власть. А кабинет Янтарный задумывался не как украшение. Как тюрьма… Когда зло сие в четыре стены из того же камня, в кой запечатано оно, поместишь – выбраться оно во ближайшие века не сможет. И будет там биться еще долго. А преемник мой – не знаю, кого пришлют – к тому времени опыта нового поднаберется. Совета Творца тайной молитвою испросит, коль что не так пойдет. Надоумит Создатель. Янтарь-то, брат, хоть хрупок, но и он сильней Морты. Камень забвения, как нас учили. Поместим с тобою нечисть хоть в камне в образе ящерки, хоть в виде духа бестелесного или каком другом виде – он теперича из Янтарного кабинета не выйдет, пока стены его не падут. А панели-колонны, полагаю, века два-три еще простоят. И я со спокойной совестью уйду. Через год. Знаю точно.

      – Что ж с Али Шером будет, когда ты уйдешь? – спросил Растрелли.

      – А что с ним будет? – улыбнулся Мартынов. – То же, что и всегда. Нового стража назначат. Да и сам облик может поменять, коль в бирюках ходить надоест. Главное, чтоб Морта не вырвалась, не одолела его. А так – все нормально. Надеюсь… Ладно, Ахрамеюшка. Дел у нас с тобою невпроворот. Соберусь сейчас быстренько, да в Царское Село и поедем. Чего тянуть? К вечеру на месте будем…

      * * *

      В Царском Селе, в казенной избушке Варфоломея Варфоломеевича, еще чуть квелый, но чудесным образом пришедший в себя Тихон поднялся со скамьи и по стеночке двинулся к кадке с водой. Зачерпнул ковшичек, выпил. Потом второй. Ох, хорошо!

      Нечто, завернутое в холстину, валялось тут же, под лесенкой. Холоп посмотрел на сверток, наклонился, поднял. Тяжел, псина. Словно пуд каменной соли. Что ж там такое-то?

      Откинул тряпицу, глянул…

      Господи! Так та ж самая красна ящерка. Ух, бедотворница подлючая…

      Дверь со скрипом распахнулась. Тихон вздрогнул. Камень вывалился из его рук и ударился об угол ступеньки. И разлетелся на мелкие осколки.

      Ящерка – вот жуть-то – ожила, вильнула хвостом и метнулась к щели меж половицами. Только ее и видели.

      А на пороге застыли добрейший Варфоломей Варфоломеевич и чудного вида косматый старец. К ноге гостя испуганно жался снежно-белый волк. Огромный.

      Чуток опоздали.

      [Ал Ишера]

      В нем сомневались с самого детства. Однако других мальчиков, а, значит, наследников все равно не было. Увы. Идеальным вариантом и для династии, и для страны стала бы коронация Атати. Но Атати есть один огромный изъян. Она девушка. Как бы глупо это ни звучало.

      Вот