Культурология. Дайджест №1 / 2015. Ирина Галинская

сойти. Небесные светила

      Назначенным путем неведомая сила

      Влечет. Бродячий ветр не волен, и закон

      Его летучему дыханью положен.

      Уделу своему и мы покорны будем,

      Мятежные мечты смирим иль позабудем 103.

      Но человек не только физически прикован к своей человеческой слабости. Какие бы гордые и светлые горизонты ни раскрывались его духу, все же он сир и мал для мира, в который брошена искорка его души. Мир и по своей внешней и по своей внутренней величине, и по своим размерам и по своей тайне, неизмеримо больше его, и человек воплощает собою то новое противоречие, что его подавляет его собственное жилище, Вселенная. Он оказывается в мироздании каким‐то «недоноском»104. «Крылатый вздох»105, он носится меж землей и небом, одинаково страшными для него, и Вселенная его ужасает.

      В тягость роскошь мне твоя,

      В тягость твой простор, о вечность! 106

      «Роковая скоротечность», он «отбывает без бытия» из этого мира, где так пугливо вздрагивал и от космических бурь, и от драматизма человеческого:

      Смутно слышу я порой

      Клич враждующих народов,

      Поселян беспечных вой

      Под грозой их переходов,

      Гром войны и крик страстей,

      Плач недужного младенца… 107

      Так, божественное пламя, лучшее достояние человека, в то же время тяготит его, и, на минуту низринутый в вечность, сам причастный к ней в своей душе, он мучится ею, но и жаждет ее, борется из-за нее с богами, – и терзает его это роковое противоречие. Для мира великого и вечного он еще не дозрел.

      А пока человеческий недоносок робко живет на земле, он неминуемо подпадает фатальной силе несчастья. И в поразительно красивых, непередаваемых строфах своей «Осени» Баратынский описал, что приносит этот «вечер года» человеку, «оратаю жизненного поля», какую жатву собирает он «в зернах дум».

      Ты так же ли, как земледел, богат?

      И ты, как он, с надеждой сеял;

      И ты, как он, о дальнем дне наград

      Сны позлащенные лелеял…

      Любуйся же, гордись восставшим им!

      Считай твои приобретенья!..

      Увы! к мечтам, страстям, трудам мирским

      Тобой скопленные презренья,

      Язвительный, неотразимый стыд

      Души твоей обманов и обид!

      Твой день взошел, и для тебя ясна

      Вся дерзость юных легковерий;

      Испытана тобою глубина

      Людских безумств и лицемерий.

      Ты, некогда всех увлечений друг,

      Сочувствий пламенный искатель,

      Блистательных туманов царь – и вдруг

      Бесплодных дебрей созерцатель,

      Один с тоской, которой смертный стон

      Едва твоей гордыней задушен.

      Но если бы негодованья крик,

      Но если б вопль тоски

103

Цитата из стихотворения, написанного в 1832 г. (там же. – С. 164).

104

Имеется в виду стихотворение «Недоносок» (1835). Слово «недоносок» употребляется здесь в значении мертворожденного, не воплотившегося; имеется в виду верование в то, что душа ребенка, умершего до крещения, мечется между небом и землей, не находя успокоения.

105

Из стихотворения «Недоносок»:

И ношусь, крылатый вздох,Меж землей и небесами.

(Баратынский Е.А. Полн. собр. стихотворений. – Л.: Сов. писатель, 1989. – С. 161).

106

Заключительные строки стихотворения «Недоносок» (там же. – С. 182).

107

Цитата из стихотворения «Недоносок» (там же. – С. 182).

В другой редакции:

В тягость роскошь мне твоя,О бессмысленная вечность!

(Баратынский Е.А. Стихотворения и поэмы. – М.: Худ. литра, 1971. – С. 255.)