Предчувствие любви. Людмила Миловацкая

этой круговерти. Павлик стоял в сторонке. Слегка вытянув шею и приоткрыв рот, он неотрывно следовал взглядом за девочкой.

      Подойти к ней поближе даже не пытался, не смел. Во-первых, он ее впервые видел, во-вторых, девочка была явно старше его, и в-третьих, она была очень серьезна и необыкновенно, сказочно хороша: большеглазая, темнобровая, с нежным румянцем на щеках. Светлая шубка, пушистая белая шапочка и белые же варежки делали ее совсем похожей на Снегурочку.

      Наконец Павлик решился. Когда девочка в очередной раз собиралась забраться на горку, он встал на ее пути и широко улыбнулся.

      – Ты мне мешаешь пройти, – сердито сказала девочка. – Отойди!

      Улыбка сбежала с губ Павлика. Все так же завороженно глядя на незнакомку, он покачал головой: не могу.

      Девочка сдвинула брови и серьезно посмотрела на него. От прямого синего взгляда у мальчика зашлось сердце.

      – Ты еще совсем маленький, у тебя под носом мокро – и вообще ты мне не нравишься. Отойди! – Она усмехнулась и обошла его стороной.

      Солнце померкло в глазах мальчика. Скованный непонятной силой, он стоял на том же месте. Его толкали, он этого не замечал. В висках стучали маленькие молоточки, а в груди ныла холодная глыба сердца.

      Мама Павлика, Кира Андреевна, наблюдая эту сцену со стороны, на полуслове оборвала разговор с соседкой и поспешила к сыну.

      – Что, что случилось? Почему ты молчишь? Ты не упал? Скажи, где у тебя болит?

      – Вот тут. – Мальчик снял варежку и показал на середину груди. Взглянув на маму полными слез глазами, Павлик прошептал: – Мне кажется, я влюбился.

      – Ну и выдумщик ты у меня! – Кира Андреевна взглянула на часы, озабоченно произнесла: – Ну все, пора домой.

      Войдя в дом, Кира Андреевна помогла Павлику раздеться, сама раздеваться не стала. Поправляя перед зеркалом волосы, крикнула вглубь комнат:

      – Папа, вы пообедайте, а мне надо забежать в магазин.

      Кира Андреевна была очень занятым человеком. Свободные от работы дни выпадали нечасто, потому свои выходные она старалась использовать с максимальной пользой.

      – Ну что ж, дана команда обедать, давай мой руки. – Дед Павлика, Андрей Николаевич, неторопливо сложил газету и оглянулся на внука. Тот стоял у окна молча и неподвижно. Прижавшись лбом к оконному стеклу, неотрывно смотрел на красноватое морозное солнце.

      – Павлик, ты меня слышишь?

      – Мне не хочется есть, – еле слышно ответил Павлик и снова отвернулся к окну.

      – Да что с тобой? Ты не заболел? Может, померим температуру?

      Павлик незаметно вытер с щек предательские слезинки.

      – Я не заболел. Можно я лягу в кровать?

      Андрей Николаевич озабоченно посмотрел на внука. Глаза мальчика были влажны, острый подбородок дрожал.

      – Да, конечно, приляг. Хочешь, я посижу с тобой, что-нибудь почитаю?

      Павлик молча покачал головой, лег на постель, отвернувшись лицом к стене. Андрей Николаевич подсел к внуку, потрогал лоб.

      – Ну, рассказывай, что случилось.

      – Мне понравилась одна девочка, а я ей нет, – не поворачивая головы, произнес Павлик. – Разве так бывает?

      – Вот оно что… Послушай, с тобой произошло чудесное событие: ты впервые влюбился.

      – А мама говорит, что маленькие дети не могут влюбляться.

      – Видно, твоя мама забыла, что влюбилась в первый раз во втором классе. Как горько она плакала, что ее избранник не обращает на нее внимание…

      – А потом?

      – А потом мама выросла и занялась карьерой.

      – Она забыла того мальчика?

      – Да, и довольно скоро.

      – Так же, как нашего папу?

      – Ну как она может его забыть?.. Просто у мамы очень ответственная работа, она требует много сил, времени. Олегу, видать, не хватало ее внимания. Главное, что вы с папой постоянно встречаетесь, общаетесь по телефону…

      Павлик безмолвствовал, лишь по его напряженной спине можно было понять, насколько внимательно он слушает. Деду не хотелось говорить о семейных делах: молодые недавно, как-то вдруг, оформили развод и все еще очень остро переживали разрыв.

      К счастью, Андрей Николаевич относился к редкой категории людей, которых непросто было вывести из равновесия. Всего, что не соответствовало собственным представлениям о жизни, Андрей Николаевич старался не замечать. В созданной им картине мира не было места черным краскам и негативным мыслям, в результате, он заслуженно снискал славу умнейшего человека у всех, кто его знал. Сейчас ему без труда удалось свернуть разговор в более безопасное русло. Громко откашлявшись, Андрей Николаевич продолжил.

      – А я в первый раз влюбился примерно в твоем возрасте. Девочка была старше меня на год, звали ее Катей, лица вспомнить уже не могу, а вот свое состояние… – Андрей Николаевич, машинально перелистывая книгу, задержался взглядом на картинке: прекрасная дама протягивает рыцарю венок. – Да, помню, хотелось