Morbus Dei. Инферно. Бастиан Цах

Лист. Затем взял лампу и стал медленно спускаться во тьму.

      II

      Подвал размером оказался примерно с кухню. Но, в отличие от верхних комнат, здесь царил почти идеальный порядок: глинобитный пол сверкал чистотой, и каменные плиты на стенах были гладкие, словно отполированные. Между плитами был установлен массивный крест из черного глянцевого дерева. В пустой комнате он приковывал к себе все внимание, и ощущалось во всем этом что-то зловещее.

      Воздух был сырой и тяжелый, Иоганн едва мог дышать.

      Крест был покрыт ржаво-красными брызгами, как и плиты вокруг него. Лист провел по ним рукой, ощутил шероховатости, тонкие борозды – как царапины…

      Он медленно повернулся к крестьянину.

      – Ты спускал их сюда, прежде чем убить?

      – Убить? О чем ты говоришь?

      По неуверенной ухмылке Иоганн распознал ложь.

      Он почувствовал прилив злости. Перед глазами вспыхнули воспоминания.

      Яма, запах разложения…

      Рука сама собой стиснула рукоятку ножа.

      Глаза убитых, присыпанных прелой листвой. Их молящий, обреченный взгляд…

      Иоганн разжал руку. Молниеносным, едва заметным движением он схватил крестьянина за горло и прижал к кресту.

      – И ты еще смеешь спрашивать? – прошипел Лист. – Я видел их, видел их всех. В лесу, сваленных в яму!

      Крестьянин извивался в его хватке.

      – Но я…

      – Даже детей! Господи, тебя бы надо прикончить на месте…

      – Прошу, не надо. Пожалуйста, не убивай! – просипел крестьянин.

      Иоганн еще крепче сжал ему глотку.

      – Я убивал людей куда более порядочных. Так с чего бы мне сохранять жизнь тебе?

      – Сми… смилуйся… – прохрипел крестьянин.

      Лист подумал о тех несчастных, которые умирали здесь, в этой тьме… Пальцы еще глубже впились в горло крестьянина. Тот уже почти не сопротивлялся.

      Отпусти. Довольно.

      Крестьянин обмяк.

      Пусть другие вершат правосудие.

      Как всегда, внутренний голос был прав. Иоганн выпустил крестьянина. Тот рухнул на пол и стал судорожно глотать ртом воздух. Лист наклонился к нему.

      – Слушай внимательно, ты, жалкий червяк, – процедил он. – Верни мои деньги, и тогда я, возможно, не распну тебя на этом кресте.

      Крестьянин кивнул и с трудом поднялся. Затем проковылял к стене, снял одну из каменных плит, запустил руку в проем и вынул мешочек с монетами. Иоганн молча протянул руку, и крестьянин бросил мешочек ему.

      Лист поймал его и взвесил в руке.

      – Похоже, все на месте.

      – Я же говорил тебе. Ну что, мы в расчете?

      Крестьянин стоял перед отверстием в стене. Он тяжело дышал и потирал горло. И при этом было что-то неестественное в его искривленной позе. Иоганн сразу понял, в чем дело: крестьянин старался загородить отверстие.

      – Посторонись!

      Крестьянин не двинулся с места. Тогда Лист шагнул к нему, оттолкнул в сторону и заглянул в отверстие. В тайнике были сложены кошельки и завязанные кожаные мешочки. Иоганн