Эжени флиртовала… Женщины времен Июльской монархии. Ги Бретон

передавал Софи богатые поместья Сен-Ле и Буасси…

      С той самой поры, как утверждали злые языки, госпожа де Фешер стала жить «в нетерпеливом ожидании кончины Его Высочества». Но смерть явно не спешила в гости к принцу, несмотря на страстное желание его любовницы. И поэтому прошел слух, что госпожа де Фешер ускорила ее визит в ту ночь с 26 на 27 августа, подвесив принца к шпингалету у окна его спальни.

      Получалось, что главной причиной преступления было всего-навсего с трудом сдерживаемое нетерпение.

      Такова была первая версия.

      Но вскоре всем стало ясно, что дело это было не столь уж простым, как казалось на первый взгляд, и что в этом зловещем преступлении был замешан еще и Луи-Филипп.

      Каким же образом бывшая лондонская проститутка смогла войти в контакт с королем Франции и сделать его своим сообщником?

      Об этом сообщила ошеломленным читателям брошюра, изданная в 1848 году.

      В 1827 году баронесса де Фешер, опасаясь, как бы написанное в ее пользу завещание не было оспорено законными наследниками принца Конде, стала подыскивать себе влиятельного сообщника. Она остановила свой выбор на герцоге Орлеанском, который, как она знала, отличался неумеренной любовью к деньгам.

      План ее был прост, но свидетельствовал о редком чувстве политической интриги: она решила уговорить принца Конде, владевшего одним из самых крупных состояний во Франции, завещать все свое богатство герцогу д’Омалю, сыну герцога Орлеанского, с тем условием, что последний согласится признать ее права на ту часть владений, которая была завещана ей принцем.

      Таким образом, ее доля в наследстве становилась в некотором роде комиссионными за то, что она провернет такое выгодное дельце в пользу семьи герцога Орлеанского.

      Для начала она изложила свой план Талейрану. Бывший министр иностранных дел был, надо полагать, восхищен дьявольской задумкой баронессы и обещал помочь.

      – Приходите ко мне в пятницу, – сказал он. – Я представлю вас герцогу Орлеанскому. Смею заверить, что очень скоро вы с ним подружитесь.

      Талейран не ошибся. Распираемый радостью при мысли о том, что огромное состояние принца Конде может достаться его сыну, будущий Луи-Филипп повел себя в отношении госпожи де Фешер необычайно галантно и пригласил ее в Пале-Рояль.

      И бывшая лондонская продажная девка вскоре стала близким другом семьи герцога Орлеанского.

      В Пале-Рояле ее осыпали ласками, угощали сладостями, наговорили массу комплиментов по поводу ее туалетов. А Мария-Амелия даже посылала ей письма, о тоне которых можно судить по следующему отрывку одного из этих писем:

      «Меня очень тронуло, дорогая моя, то, что Вы поведали мне о Ваших хлопотах… Уверяю Вас, я этого никогда не забуду… Всегда и при любых обстоятельствах Вы и Ваши близкие найдете у нас ту поддержку, о которой Вы соизволили меня попросить. А признательность матери послужит Вам наилучшей гарантией».

      Когда баронессе нездоровилось, в Пале-Рояле наступала настоящая паника. Будущий король Франции с растрепанными