Ослокрады. Джеральд Даррелл

две пригоршни светлячков, засверкавших, как изумруды.

      – Ну и смешной же ты, Яни, – сказала Аманда, отряхивая волосы. – Ой, да они живые!

      – Так оставь их, пусть горят у тебя в волосах, – попросил Яни. – Ты такая красивая…

      – Там кто-то притаился за деревом! – вскрикнул Дэвид.

      Яни быстро оглянулся.

      – А, да это всего-навсего лишь Простаки, – сказал он и позвал мальчика. Тот вышел из темноты, снял котелок и поклонился Аманде, поставил на землю клеточку со своим драгоценным щеглом и, счастливый, уселся на корточки рядом с детьми.

      – Так что ты хотел нам сообщить? – в нетерпении спросила Аманда.

      – Это касается моего отца, – начал Яни.

      – Ну, что я говорил? – Дэвид торжествующе посмотрел на сестру. – Как в воду глядел!

      – Тише, – нетерпеливо сказала Аманда. – Дай человеку высказаться.

      – Дело вот в чем, – объяснил Яни. – Оказывается, мой отец взял взаймы у Нико Ишакиса восемнадцать тысяч драхм, а я узнал об этом только после его смерти.

      – Как у Ишакиса? У этой лицемерной жирной бочки? – ужаснулась Аманда. – Да от него вообще лучше держаться подальше!

      – Так-то так, но он самый богатый человек в деревне, и он один смог одолжить отцу такую сумму, – сказал Яни. – После смерти отец оставил мне виноградник, клочок поля и маленький домик, в котором мы жили. Это все, что у меня есть. Я обрабатывал землю и ухаживал за виноградником, и мне помогал Простаки. Это хоть и не приносит особого дохода, но на жизнь хватает. И вот мэр требует отдать ему восемнадцать тысяч драхм, иначе грозится отобрать и виноградник, и поле, и домик в уплату долга. А где мне взять восемнадцать тысяч драхм? У меня есть двоюродный брат в Афинах, и я написал ему, но он сам беден да к тому же болен. Так что, если ничего не удастся придумать, я окажусь на улице.

      Чем дольше Аманда слушала рассказ Яни, тем больше злилась; когда же рассказ подошел к концу, она просто взорвалась.

      – Ах эта наглая толстая жаба, – гневно воскликнула она, – старый пивной бочонок, жирный мешок, набитый глупостью! В жизни не видала более низкой твари! Давайте подожжем его дом! Будет знать!

      – Не болтай глупостей, – остановил ее Дэвид. – И не надо выходить из себя. Давайте обдумаем все спокойно.

      – А что, – взволнованно сказала Аманда, – если попросить денег у отца?

      – Держи карман шире, – махнул рукой Дэвид. – Вспомни его любимую фразу: берешь чужие, а отдавать придется свои.

      – Но, может быть, он сделает это для Яни, – предположила Аманда. – Ведь Яни наш друг.

      – Не думаю, – горестно проговорил Дэвид. – Если уж он мне не дает ни гроша, то с чего это он даст денег постороннему человеку?

      – Надо что-нибудь придумать, – сказала Аманда.

      – Вот именно. Давайте помолчим и подумаем, – согласился Дэвид.

      Ребята сели поближе, любовались светлячками, горевшими в волосах Аманды, и соображали, что же предпринять.

      – Значит, так, – врастяжку произнес Дэвид, – надо как-то заставить мэра дать Яни отсрочку.

      – Правильно, – сказала Аманда, –