Кандагар. Как все начиналось (взгляд лейтенанта). Владимир Лукинов

из тревоги и профессиональной гордости. Надо же, мы выполняем СТРАТЕГИЧЕСКУЮ ЗАДАЧУ: опередить американцев, которые, естественно, спят и видят, как бы разместить свои ракеты под брюхом нашей страны!

      Идем маршем по отличной бетонке, жадно впитывая впечатления от экзотической страны. Нам все необычно: страна, люди, быт, природа! Я уже влюблен в Афганистан. Впервые вижу горы, и от их суровой красоты меня охватывает эйфория. Голубое, бездонное небо, чистый, хрустальный, сладковатый, даже с каким-то пряным ароматом воздух. Его хочется пить, как воду, большими жадными глотками. Наверное, Афганистан – единственное на планете место, где воздух остался в первозданной чистоте. Таким дышали и наслаждались наши предки. Подумалось: а ту ли цену мы платим за свои призрачные удобства?

      Из-за небывалой чистоты воздуха теряется перспектива, пространство словно сжимается. Видимость – на сотни километров. Смотришь, вот она, горочка, рукой подать! А едешь час, другой, а она все так и маячит впереди, как морковка перед осликом.

      Вдоль дороги тянутся аккуратные ряды азиатских сосен. А кругом каменистая пустынная равнина, изъеденная оврагами и мелкими речушками. Иногда дорога петляет вместе с речушками среди небольших горных массивов. На узловых точках дороги, у мостов, – аккуратные домики дорожных служб, выложенные серым тесаным камнем.

      Деревень по дороге встречается мало, разве что у какой-нибудь реки. Но когда наша колонна бесконечной зеленой змеей вползает в очередную деревушку, сбегаются все. Словно бродячий цирк приехал. Мы с любопытством вглядываемся в незнакомый быт. Сидящие у домов седобородые старцы, щурясь из-под руки, разглядывают проносящиеся машины. А местная ребятня, весело размахивая руками и что-то крича, несется рядом. С брони к ним летят пакетики с сахаром и сухарями от сухпая. Пацаны ловко, на лету, подхватывают добычу и сопровождают нас до конца деревни.

      На обочинах, то там, то здесь, едва ли не вплотную спинами к проходящей технике – группы сидящих на корточках афганских мужчин. Мне они напоминают наших российских голубей, плотными кучками греющихся зимой на люках теплоцентрали. Удивительно, но здесь на корточках сидят все! Причем где угодно, в самых неожиданных местах! Вот один даже угнездился на придорожном километровом столбике! Каким-то чудом держа равновесие, он, как на насесте, горным орлом, свысока поглядывает на своих соплеменников.

      Афганцы мне нравятся. Красивый народ! Черноволосые, с правильными европейскими чертами лица и с каким-то внутренним достоинством во взгляде. Встречаются и рыжие. На рыжего пацана его сверстники, «подкалывая», смеясь, показывают пальцем: «инглиси» (т. е. англичанин). Тот тоже смеется в ответ: привык. Да и мы смеемся, глядя на такого «родственничка». Почему-то нас здесь упорно принимают за англичан. Только и подходят с вопросом: «инглиси?» Мы отвечаем: «Русские!» Те, не понимая, таращят глаза. Для них все белолицые – англичане. Только потом узнаем, что мы,