Посталкогольные страхи. Лори Лютер

на днях. – Том заметно повеселел. – Сам-то точно не придешь?

      – Томми, не шкварчи. Ты вообще помнишь, что ты мне и за прошлый сет задолжал? И за позапрошлый.

      – Ой, ладно, ясно всё.

      И Том повесил трубку.

      – Гандоныш, – подытожил Алекс.

      – Всё хотела тебя спросить, – сказала Эм. – Что это за слово такое? Гандоныш.

      – Ну, – пожал плечами Алекс. – Это как гандон, только не так обидно. Масштабом поменьше. Маленький.

      Эм засмеялась.

      – Буду знать. Ты со мной? – спросила она. Она крутилась у зеркала – собиралась ехать на свой концерт – нечастое событие в городе в последнее время.

      – Да мне вроде как нежелательно в клубах появляться, – сказал Алекс, чувствуя себя как грёбаный обоссаный матрас.

      – Нежелательно, – повторила она, отвернувшись от зеркала и смотря ему в глаза. – Я же не предлагаю тебе бухать так, чтобы утром у твоего босса окна в кабинете запотевали. Просто пойдем? Тебе надо отдохнуть, твои дополнительные смены, которые ты взял, плохо отражаются на твоём внешнем виде. Становишься похож на рыбу-каплю.

      – И как она выглядит?

      – Лучше и не знать, – засмеялась Эм. – Выглядит, как ты. Пойдём!

      – Слушай, ты же знаешь, что у моего босса само понятие клуб равно понятию алкоголизма.

      – Но его же не будет там! – с жаром воскликнула Эм. – Да что с тобой?

      – Смотри – два раза уже ему о концертах докладывали. Это может случиться и в третий раз. Эм, я хочу пойти! Но не могу так рисковать. А вдруг там опять будет Дэн?

      – Ну не знаю, мне кажется, у тебя паранойя. Впрочем, дело твоё. – Эм взяла чёрный карандаш для глаз и снова отвернулась к зеркалу.

      – В конце концов, я не хочу себя дразнить. Ты же будешь пить и отдыхать на всю катушку. Я останусь дома. Надо поработать, – заключил Алекс и включил компьютер.

      – Как знаешь, – сказала Эм, быстро оделась, взяла свою гитару и ушла.

      – Передавай ребятам привет… – вдогонку сказал Алекс, хотя, возможно, она уже не услышала.

      К ночи она вернулась. Алекс уже лежал на кровати, стараясь заснуть, когда она с шумом зашла в комнату, задев дверной косяк и прислонив к стене чехол с гитарой, и сказала:

      – Знаешь, это немного странно, но, по-моему, я действительно видела на входе этого твоего Дэна. А может, мне показалось. Мало ли там сопляков всяких. – С этими словами она, не раздеваясь, плюхнулась на кровать и мгновенно заснула.

      Следующие две недели Алекс провел, как между молотом и наковальней – между работой и звонками организаторов фестивалей и приятелей, которые звали его выступать на разных вечеринках, как назло, даже чаще обычного. Алекс так устал давать отказы, и устал от этих звонков, которые были настоящей пыткой. Родителям он смог отдать первую небольшую сумму, необходимую Нику для подготовки к операции. Работать предстояло ещё усерднее, брать больше дополнительных смен. В один из таких дней сурка ему позвонил Оскар.

      – Привет, Алекс, – начал он, как всегда,