Повести Белкиной. Несколько хулиганских и поучительных историй для юношества. Лада Бакал

стерегут их.

      Еще немного о собаках

      – А знаешь, откуда у Белкиной эти дефицитные товары, – задумчиво тянет Аня вечером, стоя перед шкафом.

      – Дары иноземных гостей, подношения соблазнённых султанов, – лениво отвечаю я.

      – Думаю, – качает Аня головой, – не всё так просто. Смотри, похожие рукавички давали вчера в ГУМе, очередь минут сорок, и по две пары в руки. Белкина ещё и спекулянт – потом эти варежки можно перепродать по выгодной цене.

      – Ну и пусть продает, нам-то что?

      – Мы можем тоже что-то купить!

      – И продать?

      – Зачем? Оденемся.

      – В перчатки?

      – Нет же. Если ходить во всякие хорошие магазины и иногда стоять в очереди по сорок минут, – размышляет Аня, – можно, наверное, неплохо одеваться.

      – Чтобы что?

      – Ну просто, знаешь, как все девушки, неплохо одеваться, – и синие глаза распахиваются еще шире.

      Как все неплохо одетые девушки, вечером Аня входит в комнату с огромными пакетами:

      – Давали шерсть для вязания, взяла три кило! Навяжем всего…

      – Мой бог, три кило! Обвязать всю комнату целиком. Пять свитеров можем связать, коконы для спанья, подушечки или триста шапок! Зачем ты взяла три кило? Гигантомания у Белкиной, у нее всего тыщи – полотенец, рукавичек, шампунчиков, одеколончиков. Ты посмотри на нас, джинсы из секонда, майки из отдела детской одежды. На что нам три кило пряжи?

      _ Знаешь, там был такой ажиотаж, я поддалась, – пожимает плечами гений сопромата.

      – Хорошо одевающиеся девушки никогда не наденут два свитера из одинаковой пряжи. Давай всем продадим по 700 граммов пряжи? Ты, я, Ленка, Асель. Свяжем 4 свитера, у кого лучше, устроим соревнование.

      Эта пряжа удивительного цвета – желто-коричневого, цвета тепла. Толстая, настоящая перуанская шерсть и сейчас стоит перед глазами, если вспомнить свои 18 лет, широко течет Москва-река, солнце греет пряжу.

      Девочки придумывают. Ленка купила журнал для вязания, Асель написала в Арзамас, попросила какую-то схему с хитрыми узорами – чтобы с дырочками, и такие веточки вьются – называются накидные петли. Аня вдохновенно ходит по комнате:

      – Модели, схемы, узоры, веточки! Я хочу такую хипповскую хламиду, знаешь, как студентки на баррикадах 68-го года в Париже, как рубище, чтобы прямо грубо так, весомо, зримо. – Студентка с баррикад останавливается. – Но что ты хочешь ты? Дырочки, хламиду, косы?

      – Я хочу придумать сама… Такого, чтобы ни у кого такого не было. С узорами. Например, горы, река, деревья и скачут лошади. Сама составлю схему, добавлю второй цвет.

      Аня смотрит на меня с восхищением и ужасом.

      Первой отвязалась хламида – и вышла действительно хипповской. Потом закончила Асель, накидала петель, веточки вьются нежно. Лена вяжет основательно, аккуратно аккуратные немецкие узоры, и все единодушно отдают ей пальму первенства.

      Реки, горы и леса я вывязала легко, а вот с лошадьми пришлось