Повести Белкиной. Несколько хулиганских и поучительных историй для юношества. Лада Бакал

проникновения холода внутрь – надо не смотреть на экран, говорить с Бахрамом. Он «нацменьшинства», значит, ему нужно сдать вступительные экзамены без двоек, и он уже поступил – Башкирия нуждается в специалистах легкой промышленности, – а то овцы, что бродят по горам с медом, дадут шерсть, а дальше кирдык. Учиться Бахраму, правда, нелегко – сопромат; но есть умная Аня, она решит задачу, подскажет – надо просто звать ее в гости, угощать медом и кошмарами.

      В комнате много невиданного. У башкиров странные носки, тапочки. Курдючный жир, рассказывает он нам под убийства на улице Вязов, войлочные шатры. Башкиры любят устраивать гонки на лошадях, продолжает Бахрам, и кажется, что вот свищет ветер в степи, и мед пахнет полынью. Дзынь! Звучат когти Фредди Крюгера. Дзынь, думаю я – верблюды, бедуинская жизнь, шатры в пустыне – всё благодаря тебе, Белкина, думаю я и ем еще одну ложку наилучшего башкирского меда.

      Сосед Бахрама когтей не боится, он сидит и, посмеиваясь, пьет чай из блюдечка; как Арина Родионовна, решаю я. Саша мордва, мордвин – и если Бахрам сразу понятно, что нацменьшинство, то Саша имеет, на мой непредзвятый взгляд, дзынь, колья, крючья, самую что ни на есть русскую внешность.

      Однако речь его странна и полна странных диалектизмов – гласные коротки, слова звучат обкусанно. «Смотри, какие у меня глаза, – говорит он. – Светло-голубые, прозрачные. Мы эрзя, мы мокша, мы угро-финны. Мы жили на Урале ещё до славян», – так говорит Cаша и предлагает травяной чай. Ему тоже нужна Анина помощь.

      Ночные гости

      Мы живем на втором этаже, окна выходят во двор. Потолки высокие, видно много неба, можно сидеть на широких подоконниках, говорить обо всем на свете, особенно летом, когда небо синеет так долго, так медленно. Но ящики открыты, и изо всех щелей в нашу жизнь начинают просачиваться приключения; например, ночью не синее небо видно между штор, а чье-то взволнованное лицо, и шёпот, шёпот, и стук в стекло:

      – Девчонки, вы здесь?

      – Что это, кто, Таня, ты?

      Бедная Белкина тщится проникнуть в общежитие, а ее не пускают, ибо она УЖЕ на месте?

      – Девочки, девочки!

      – Кто это?

      Кажется, это не гурия, а какой-то незнакомый парень. Что ему надо, чёрт возьми, в нашей комнате ночью? Украсть ящики? Араб? Мохеровые перчатки или Камасутра?

      – Мы курсанты, из Военного института. Ваш одноклассник сказал, что здесь живут его приятельницы. Давайте пить чай?

      Они, похоже, не шутят, эти ночные гости. Илья и вправду наш одноклассник – и кажется, два месяца назад мы с Аней потащились проведать его в общежития Военной Академии, вернее, казармы. Забор, КПП, маршируют одинаковые оловянные солдатики, подметают, идут на дежурства. У Ильи узкое лицо, и некоторые девочки находят, что он похож на Гумилева, военная форма тут в строку; но он уныл и казёнен, как строевой устав курсанта. Он кичится тем, что курит «Беломор» и сплевывает на траву, кажется, нам пора уходить, правда, Аня? про Гумилева – это было зря.

      А нынче