Повести Белкиной. Несколько хулиганских и поучительных историй для юношества. Лада Бакал

меня не интригуют. Наверное, дело в иммунитете?

      Кишинев не так далеко от Припяти, и после Чернобыля у нас выпали ядерные дожди. В том году, запомнившимся катастрофой, солнцем и дождями, уродилась дивная клубника: огромная, сочная, небывало вкусная. Радиоактивные ягоды я поедала тысячами. Кончилось все реанимацией и невероятной аллергией на клубнику.

      Возможно, остатки радия ещё бродят в крови и защищают меня от излучений, думалось мне по ночам, когда небо, синее, как Припять, текло меж шторами.

      На Аню, тоже облученную в Кишиневе, но без реанимации, ящики влияли иначе. Ей не хотелось любви иноземных принцев и караванов ценных товаров. Аня мечтала узнать, что же в сундуках.

      – Давай посмотрим! – подбивала она меня. – Я есть не смогу, спать не могу, давай же скорее посмотрим, чего стоит любовь русской красавицы.

      – Открывать чужие ящики не хорошо, нам будет стыдно, – не поддавалась я.

      – Одним глазком! Ну что в них? Брильянты, валюта пачками? Ты же спишь на них, и если что, тебе отвечать. Наркотики? Слушай, а если там наркотики? И ты – Белкина, можешь ли ты безответственно спать на чужих наркотиках? Спать надо с широко открытыми глазами. А если придет милиция, предъявите. А ты что – мол, я не Белкина? Будет и штраф, и Белкину выгонят из института, и вас вдвоем возможно посадят. А ящики унесут, и главное, мы так и не узнаем!

      Все разговоры крутятся вокруг ящиков. Они растут, набухают в разговорах. Кровать все таинственней ночь от ночи, трудно спать на сундуках Пандоры.

      Аня подпрыгивает на стуле:

      – Мы закроем дверь, не скажем никому. Ты и я. Просто откроем и посмотрим. Потом аккуратно упакуем, поставим так же. Никто не узнает.

      – Вот увидишь, только начнем, сразу заявится Белкина с новой партией верблюдов и караванов. Нет! Это плохо кончится для нас всех. Ящики заколдованы.

      – Не останавливай меня,  – Аня решительно заперла дверь и засучила рукава. – Поехали!

      Первый ящик подался удивительно легко: он сам шел нам в руки. В ужасе смотрела я, как Аня расклеивает коричневый скотч, которым прочно были запечатаны сокровища.

      Внутри нашлись:

      – 45 пар мохеровых пушистых перчаток

      – Болгарское мыло с запахом зеленого яблока, 25 штук

      – Пакистанские полотенца с огромными розами безумных расцветок, 10 штук

      – Карты игральные, новые, 3 колоды

      – Куртки мужские зимние, цвета уныния, 3 штуки

      – Духи, в ассортименте, без счета

      Типичный набор спекулянта. Пересчитывать перчатки мохеровые разноцветные – не таковы были планы на сегодняшний вечер. Ни тайны, ни секрета, ни араба, ни джиннов, лишь трезвый расчет и скучные товары для перепродажи.

      Но последний ящик подарил нам разгадку большой невысказанной тайны Белкиной; там был полуслепой, огромный и толстый ксерокс «Камастуры». Так вот в чем дело, догадались мы. В первой комнате собака с глазами