Небо нашей любви. Александр Шляпин

Петрович —есть! – обрадовался Фирсанов, воскрешению майора. – Только давай, сперва похавай, а потом мы с тобой от души покурим и поговорим.

      – А тут что, еще жрать дают? – спросил Краснов.

      – Ага, дают, вот только, как у вас – у летчиков.

      – Это как?

      – А так, сегодня день – летный, завтра день – пролетный. Сегодня – летный, а завтра – пролетный, – повторил Фирсан.

      – Вот же суки, как бьют больно, – сказал Краснов, трогая голову.

      – Сапогами видно. Мне тоже досталось – мама, не горюй!

      – А что это так воняет? – спросил майор.

      – А это Петрович, дерьмо. Мы тут по уши в настоящем дерьме, – сказал Сашка.

      Краснов закинул голову, опершись ей на стену, и на мгновение закрыл глаза, стараясь вспомнить все то, что произошло. Сашка подал ему миску.

      – Держи Петрович, баланду.

      Краснов открыл глаза и дрожащими руками взял миску с нехитрым тюремным варевом из картошки и затхлой квашеной капусты.

      – Ложка есть? – спросил он.

      Сашка видя, что отец Валерки окончательно оклемался, улыбнулся ему и сказал:

      – А тут Петрович, весла не положены. Хлебай так, через борт. На, вот, держи, еще пайка хлеба есть.

      Дрожащими руками майор Краснов взял миску и поднес её ко рту. Его зубы коснулись края алюминиевой «шлемки», и до Фиксы дошел стук его зубов о миску. Поставив свою пайку на настил, Сашка взял миску Краснова и стал сам кормить его из своих рук. Краснов стербал суп вспухшими губами и, не жуя, глотал гнилые вареные капустные листья. Опустошив посуду, он взял в руку кусок хлеба и стал, его есть, отщипывая от «птюхи» маленькие кусочки.

      Фирсан, видя, что майор пришел в себя, принялся, есть сам. Одним махом он проглотил остывшее содержимое своей миски, откусывая между глотками большие куски тюремной «черняшки».

      Ели молча. После того, как все до последней крошки было съедено, Фирсан покрутил ладонью по животу и сказал:

      – Хорошо, но ведь, сука, мало же! Я цветущий организм и мне нужен рост!

      – А я наелся, – тихо ответил майор Краснов. – Давай Саша, закурим, Ты же обещал…

      – Ах, да, – опомнился Фирсан, и достал папиросы. Щелчком он выбил из пачки пару папирос и протянул пачку Краснову. Закурили…

      Дым табака на какое— то мгновение перебил запах, исходящий из— под настила.

      – А Ты почему без обуви? – спросил Краснов, глядя, как Фирсанов вытянул свои босые ноги.

      – Да у меня «гад» в дерьмо нырнул. Я брезгую туда руками лезть.

      – А ногами ведь ходишь?

      – А что ногами? Ноги то они ведь из жопы растут, им такая атмосфера привычней.

      Превозмогая боль, пронзившую все тело, Краснов засмеялся. От такой шутки на душе стало значительно легче. Силы понемногу стали возвращаться в его разбитое тело.

      – Говоришь ноги из жопы, растут? – переспросил майор. – Поэтому они и к дерьму привычные?

      – Ага, Петрович, привычные!

      Краснов вновь залился смехом, хоть