Фельдмаршал в бубенцах. Книга третья. Нина Ягольницер

затаил дыхание и попытался успокоиться. Если он начнет разматывать свиток пальцами, трясущимися, как у горького пьяницы, он наверняка окончательно испортит злополучную Треть…

      Медленно выдохнув, Пеппо взялся за край свитка, но тот прочно прилип к следующему слою. Так нельзя, влажный пергамент прорвется… Пеппо вернулся к шкафу и вынул кинжал. Осторожно поддел край острой стальной гранью и отделил его. Вот так… Без спешки, миллиметр за миллиметром…

      Свиток неохотно разматывался, шурша и потрескивая. Пеппо расстилал пергаментную полосу на столе, прижав уголок ножкой шандала. Как знать, осталось ли хоть что-то из написанных на свитке древних слов… Но он гнал эти бесполезные мысли и продолжал свое занятие. Свиток уже протянулся поперек всей столешницы, когда Пеппо почувствовал пальцами кромку. Пергамент закончился, распростершись на краю стола, а в руках оружейника остался только стержень. Гладкий и изящный, уснащенный с обоих концов холодными металлическими кольцами. Переведя дыхание, Пеппо машинально огладил стержень и вдруг нахмурился, снова проводя пальцами по полированному дереву…

      Глава 4. Сказка для сестренки

      Оно было теплым… Но не таким, каким бывает топорище, нагревшееся от ладони. Гладкое дерево испускало ровное тепло, словно внутри его таилась безмолвная жизнь, и от этого тепла еще холоднее казались металлические кольца. Какая-то надпись мелкой вязью вилась по стержню, но буквы были слишком мелки для того, чтоб различить их пальцами.

      Пеппо невольно показалось, что он держит в руке неизвестное ему живое существо, которое может неожиданно вцепиться в руку, будто проснувшаяся мышь. Это чувство было таким реальным, что оружейник торопливо положил стержень на стол и почти машинально отер ладони о рубашку.

      Чушь… Это у него со страху заледенели руки, покуда он возился с чертовым пергаментом. Секунду поколебавшись, Пеппо снова медленно нащупал стержень на столе и сжал его в руке. Все такой же теплый… На ум разом пришло все, что он доселе успел услышать о загадочном содержимом ладанки. «Орудие дьявола»… «этот страшный предмет способен причинить неслыханные беды»… «ваше наследие почти всесильно»…

      Поежившись, Пеппо уже хотел отложить странную вещицу, но вдруг замешкался. Поискал в себе то ли страх, то ли тревогу. Но инстинкты молчали. Напротив, теплое дерево в ладони дарило плохо понятную смесь чувств, объяснить которые Пеппо бы не смог, но точно знал, что ему не хочется выпускать стержень из рук… Но это же просто деревяшка. Бобинка, на которую наматывают свитки. Что в ней может быть особенного?

      Он снова решительно уложил стержень в мешочек, осторожно ощупал сырой пергамент и по извечной привычке сел на край стола. Нечего отвлекаться, пусть сначала просохнет… Сейчас были более неотложные вопросы. Пора было найти под ногами подобие опоры и решить, что делать дальше. Слишком круто, слишком странно и нелепо повернулась его и без того бестолковая