Магистраль. Евгений Прошкин

вдруг вспомнил комара на простыне – то ли проснувшегося не ко времени, то ли откуда-то залетевшего. Откуда-то из морозного декабря…

      – Молодцы, – непонятно к чему сказал Лопатин, смахивая снег с кодового замка.

      – Нам отвернуться? – спросил Олег.

      – Зачем же? Наоборот, запоминайте. Да здесь не сложно: «ноль девяносто пять» – как код Москвы.

      – Когда понадобится забыть… – начала Ася.

      – Естественно, – охотно ответил Василий Вениаминович. – Если понадобится – забудете и друг друга, и самих себя. А вообще-то… Человек, знающий ровно столько, сколько ему необходимо, – счастливый человек. Но вам это точно не грозит.

      Лопатин приоткрыл дверь – изнутри упруго потянуло теплом. Шорохову захотелось быстрее попасть туда, где можно согреться и покурить, но прежде чем он успел перешагнуть через порог, Василий Вениаминович выставил руку.

      – Так… Первое задание вы уже провалили.

      – А у нас было какое-то задание? – Ася вопросительно посмотрела на Олега.

      – Ну раз вы сами на это не способны, принимаю волевое решение, – заявил Лопатин. – Ты, – он ощутимо пихнул Олега в живот, – откликаешься на позывной «Шорох». Усек? А ты, Асенька…

      – Шорох!.. – она прыснула и, поскользнувшись, схватилась за Олега. – Шорох! Вот же прелесть какая…

      – Прелесть, – сказал Лопатин и, подняв палец, уверенно повторил: – «Прелесть». Твой позывной. Не обсуждается! – добавил он, опережая Асины протесты. – Шорох и Прелесть. Нормально, между прочим. Уж получше, чем какие-нибудь Рысь и Викинг.

      – Слабое утешение, Василий Вениаминович…

      – И попробуй что-нибудь изменить! – пригрозил Лопатин. – Закрывать тебя придет…

      – Оператор Шорох, – смиренно ответила Ася. – Других у вас пока нет.

* * *

      – Самое отвратительное, самое ужасное… – инструктор выдержал воспитательную паузу и, величественно оглядев класс, продолжил: – самое гнусное – это вторжение, совершенное кадровым оператором. Причина понятна: у вас больше соблазнов. Что сторожим, то и имеем… Со временем среднему оперу начинает казаться, что незначительные изменения прошлого неопасны…

      В распахнутую форточку влетела жирная синяя муха, и инструктор с минуту наблюдал за тем, как курсанты пытаются ее прихлопнуть.

      Июльское солнце палило нещадно, а ветер сегодня словно взял отгул: с раннего утра и до обеда ни один листик, ни одна травинка не шелохнулись.

      Олег прикрыл глаза ладонью и посмотрел в окно – через ворота с приваренными звездами проезжали пыльные автобусы. Это была уже вторая партия, не считая той, в которой прибыл сам Шорохов. Очередные шестьдесят человек, поверившие бархатному шепоту: «Для тебя есть работа, слегка странная, но тебе она понравится. Эта работа изменит твою жизнь к лучшему – настолько, что иных перемен ты не пожелаешь…»

      Новобранцы высыпали на улицу, к ним подошел Хапин, и вскоре какая-то женщина схлопотала импульс из мнемокорректора. Старшина закрыл ей секунд тридцать или