Аргентина. Локи. Андрей Валентинов

легко ударил его по плечу, и Лонжа отвел фонарь. Скальпель тем временем, откинув брезент, протянул затянутую перчаткой руку к покрытому старой краской дереву, но касаться не стал. Унтер-офицер достал из папки какой-то листок, поднес к глазам, затем показал офицеру. Тот, кивнул, палец скользнул ниже…

      Ш-ш-шух! Ш-ш-шух!

      Лонжа подумал было, что на этом дело и кончится. Ошибся – все только-только начиналось.

      * * *

      Противогаз он снял в подземелье, но по-настоящему отдышаться смог только во дворе. Перед глазами все еще плавал серый сумрак, рассеченный электрическим огнем. Желтый свет – и желтый цвет полосок на старых ржавых снарядах. Сколько их там, внизу, он не решился даже сосчитать. Стеллажей более двадцати, и еще ящики, один штабель у входа, два в глубине…

      – Гефрайтер, вы что, заснули?

      Он наконец-то очнулся. Ясный день, сквозь тучи пробивается неяркое осеннее солнце, у складских ворот разгружают грузовик, незнакомый фельдфебель распекает попавшегося под руку сапера. Жизнь, как она есть.

      Вот и герр обер-лейтенант. Один – когда остальные успели уйти, Лонжа даже не заметил.

      – Слишком много суетились, Рихтер. Но для начала сойдет. В следующий раз позвать – или предпочтете поработать на кухне?

      Лонжа заставил себя усмехнуться.

      – Зовите!

      …Перед отбоем соседи по казарме, о чем-то посовещавшись, приказали ему надеть форму цвета «старая соль».

6

      Локи проснулся от боли, застонал и не без труда разодрал веки. В глаза ударил непривычно яркий свет. От удивления он даже привстал, и только тогда понял. Солнце! Пусть и невелико в камере окно, пусть и решетками забрано, а все равно светит.

      Значит, жив!

      Сполз с нар, не без труда добрел до «параши» по пути пытаясь понять, что ему на этот раз отбили. Ныло все, от макушки до пяток, но кости вроде бы целы и мысли, пусть и без всякой охоты, шевелятся под черепной крышкой.

      Вернулся, сел на серое тюремное одеяло и вновь огляделся, на этот раз основательно. Камера та же, но что-то в ней не так. Стены на месте, и потолок, и обитая железом дверь с «глазком». А что неправильно? Неправильно – солнце. Если встало, если не поленилось в окно заглянуть, значит на дворе белый день. Спать в тюрьме полагается только ночью, утром же – побудка, проверка, завтрак, в конце концов.

      К нему даже не зашли. Хорошо это или плохо?

      Подумал еще, поскреб затылок (между затылком и шейным позвонком – бр-р-р!) и решил: хорошо! Если дали отлежаться, значит, не только жив, но и живым требуется. Надолго ли, иной вопрос.

      И еще одно «не так». Камера маленькая, на четверых, нары в два этажа, а он – единственный квартирант. Воздуха больше, но и опаски тоже. А еще…

      Встал, сделал шаг вперед, наклонился. А это чье добро? На соседних нарах – книжки, одна толстая, вторая же наоборот, не книга даже – брошюра. На толстой переплет кожаный и название тиснением золотым: «Юридические основы власти монарха».

      Ага! Все-таки он им нужен!..

      На малый миг Локи закрыл глаза и вновь увидел замковую стену, острый силуэт молнии,