Слой. Евгений Прошкин

какой-то смысл, ведь он сам всё видел – тогда, на Кузнецком, но надежда на чудо, скверная черта русского характера, заставляла его пробиваться сквозь потную гущу дальше, к переходу на кольцевую. Чем энергичней он работал локтями, тем скорей ему уступали дорогу, а всякие красноречивые покашливания его не волновали. Он был один – в целом мире, и он готов был с этим миром сразиться, лишь бы догнать своего сотника.

      – Пётр!!! Ты где?! – исступленно заорал Костя.

      Теперь обернулись все, и он, пользуясь возникшим оцепенением, бешено завертел головой. Взгляд на миг выхватил из толпы знакомый профиль: покатый лоб, убегающие на затылок волосы, нос картошкой, круглый старушечий подбородок – всё рубленое, контрастное, как на черно-белом снимке. Нет, это не Пётр. Конечно, не он, это чья-то чужая морда, но почему она его так зацепила?

      Константин моргнул, и морда исчезла, а через один удар сердца он уже не мог с уверенностью сказать, действительно ли там кто-то был или это ему пригрезилось. Стадо пришло в движение, и Костя понял, что никого не найдет.

      Матеря себя за то, что отвлекся, он отступил к колонне. Если б он смог встретиться с сотником… Но как? В мире с действующим метро многое было по-другому. Многое находилось не на своем месте – члены Чрезвычайного Правительства работали чёрт знает кем, а от Народного Ополчения осталась лишь одноименная улица на «Октябрьском поле». Две трети черного списка он совершенно спокойно разыскал через справочное бюро на Киевском вокзале, но адрес Петра не спросил – он помнил его сам. И, конечно, ни разу к нему не ходил. К кому идти, если Петра убили?

      А если нет?

      Костя решительно вышел из-за колонны и влился в реку, текущую к эскалатору. Час пик – не лучшее время для поездок, особенно с двумя пересадками. До «Арбатской» он доедет и на тачке. В кармане похрустывали плотно сложенные четыре сотни, деньги, происхождение которых его так тревожило – совсем недавно. Давно. Это было давно. И главное, не с ним. Тот малохольный географ удавится, но на тачку не разорится, а он, Костя Роговцев, может себе позволить. Тем более за счет беллетриста Валуева, царство ему небесное.

      Машин в городе было пруд пруди, и на такси получилось еще дольше, зато с комфортом. Показывая, где свернуть, Костя на всякий случай пояснил:

      – У магазина «Мелодия».

      И по привычке добавил:

      – Который взорвали прошлой зимой.

      – Чего взорвали? – оторопел водитель.

      – «Мелодию», – буднично ответил Константин. – Или у вас не взрывали? Значит, это только у нас.

      Таксист поцокал языком, но промолчал. Он на своем веку слышал и не такое.

      Костя велел остановиться у красной кирпичной школы с чудным номером «1234» и, заплатив сверх оговоренной суммы, зашел в подъезд старого пятиэтажного дома.

      Сердце забилось сильней и чаще. Шансов было не много, но если он всё же не обознался, если Пётр жив… Что из этого следует, Костя так и не решил, – он уже стоял у двери и давил на звонок. Лишь успел довести сладкую мысль до конца: если сотник жив –